Огни на съемочной площадке вспыхнули, и Чаплин, оставив нас на время, снова как бы нырнул в привычную для него стихию. В ярких лучах палящих со всех сторон юпитеров великий артист продолжал репетицию. Он неизменно оставался в темно-серой тирольской шляпе, которую время от времени снимал, чтобы вытереть со лба пот. Молодая актриса очень долго не могла передать то настроение, которого от нее добивался Чаплин. Но он проявлял удивительное терпение и без конца повторял задание, вновь и вновь показывая походку, жесты и даже улыбку ее образа, добиваясь правды движений и точной интонации.
Наконец, в павильоне прозвучала команда: «Тишина!» — и все, кто находился на съемочной площадке, замерли. В одно мгновение Чаплин сделался сосредоточенным и строгим, и даже спина его как бы выпрямилась и стала чувствительной и нервной, как струна. Раздалась последняя команда Чаплина: «Экшен», — и все, как по мановению палочки волшебника, пришло в движение, ожили актеры, покатилась камера...
Пожалуй, мы больше смотрели на самого Чаплина, чем на актеров. По выражению его лица, по движению его губ можно было судить о том, что происходило перед камерой, поскольку Чаплин сам, как бы синхронно с актерами, проигрывал всю сцену. Он повторял съемки этого незначительного эпизода до тех пор, пока не остался доволен.
И вот Чаплин снова с нами. Теперь, когда работа была закончена, он казался каким-то беззаботным, еще более молодым, располагающим к разговору.
«В последние годы в театрах Западной Европы возрождается эксцентрическая комедия. Что вы думаете по этому поводу?» — спросили мы Чаплина.
«Я лично в своей работе, — ответил он, — стараюсь, наоборот, отойти от этого жанра и приблизиться к реализму, к искусству правды, похожей на жизнь. Только правдивая, реалистическая игра актеров может сделать комедию по-настоящему смешной. В этом плане мне особенно нравится игра итальянских актеров, которые умеют точно передать эмоциональное состояние и различные ситуации. Поэтому я очень рад, что в моей картине снимается София Лорен. Она настолько великолепная актриса, что мне не приходится ей ничего долго объяснять».
В разговоре с нами Чаплин оставался верен себе, исключительно точно подбирая слова и жесты.
Наблюдая за ним, мы не могли не восхищаться удивительным умением работать с актерами, вниманием № мельчайшим деталям мастера фильмов. Именно об этом мы ему и сказали.
«Для меня самое главное в работе — энтузиазм, — ответил Чаплин. — Без него я не могу быть умным, не могу творить. Без энтузиазма я утрачиваю чувство ритма, музыкальность.
Настоящее искусство не существует без страстного и преданного отношения к нему. Особенно в работе над комедией важен глубокий и серьезный подход. Я всегда требую этого от всех своих партнеров».
Сегодня трудно поверить, что его нет в живых, так же трудно, как представить себе мировой кинематограф без шедевров Чарльза Спенсера Чаплина.