Часть 7
- Без проблем! Даже готов подискутировать с тобой, если хочешь. Как тебе образ роковой женщины – Ирины?
- Интриганка самая настоящая! – искренне отозвалась девушка. – Увидела, что у бывшего жениха появилась невеста, и давай кокетничать, забыв о том, что она замужем.
- Это было в норме светского общества, дорогая, и я подозреваю, отчасти своеобразной формой протеста против брака по расчету, а таковые имели место быть…
- Вы защищаете Ирину?!
- Нет, но я ее понимаю, точнее, понимаю мышление людей девятнадцатого столетия. Обедневший дворянский род, амбиции, жажда власти и яркая внешность. Прототипом Ирины Ратмировой стала всем известная княжна Долгорукая. Героиня «Дыма» боролась за место под солнцем, и не постеснялась стать любовницей титулованной особы, автор даже намекает, что члена императорской семьи, а потом удачный брак с молодым генералом. А у Дорошевич сил бороться не было, судя по всему… Вот и кладбище…
Машина подъехала к большой церкви с пятью куполами и высокой колокольней, рядом с которой чернели могильные кресты. Село, довольно большое, находилось в километре. Сразу было видно, что церковь не действует, и никто ее реставрировать не собирается: ни окон, ни дверей. Дальтон внимательно посмотрел на строение:
- Церковь во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость»… Семнадцатый век, находится формально под охраной государства как уникальный памятник федерального значения. Ну, что… выходим…
Адвокат вышел из автомобиля, открыл дверь для Марины и помог ей выйти, потом щелкнул кнопочкой на брелке сигнализации. Они не сразу нашли вход на кладбище. Хорошо, что снега было еще не так много, и ноги не проваливались. Потом оказалось, что кто-то все же почистил главную дорожку. Марина пошла налево, Дальтон направился в противоположную сторону. Искать могилу Олеси пришлось около десяти минут. Нет, ветер не шелестел в фарфоровом венке… Дорогой памятник из белого мрамора с надписью: «Любим, скорбим и помним…», фотография Дорошевич – такой молодой и удивительно красивой. Огромные выразительные глаза, гармоничные черты лица и полные, чувственные губы. Такая девушка очень неплохо смотрелась бы с Геворгяном. На могиле около памятника стоял в банке скромный букет сиреневых кустовых хризантем, который был поставлен не так давно. Собственно, сомневаться в смерти Олеси уже не приходилось, но Дальтон все же решил навестить тетку девушки.
Дом Фаины Андреевны Дорошевич находился недалеко от сельского магазина. Обычный деревянный дом с большим пристроем сбоку. Хозяйка, увидев незнакомую машину, остановившуюся под окнами, вышла сама. Фаина Андреевна оказалась невысокой полноватой женщиной с бледно-голубыми глазами. На ней было старое пальтишко с вылезшим норковым воротником, купленное не менее двадцати лет назад, и теплый шерстяной платок.
Борис и Марина прошли в синюю деревянную калиточку и представились. Тетка Олеси пригласила их в дом и даже поставила чай. Марина переглянулась с шефом и вышла из комнаты. Через десять минут она принесла из магазина пакет с продуктами. Разумеется, хозяйка отнекивалась, но щедрость гостей произвела в итоге хорошее впечатление, и Фаина Андреевна разговорилась:
- Олесеньке никогда не везло. В детстве болела часто, училась неплохо, но случались нервные срывы. С молодыми людьми отношения не клеились, а замуж хотелось… Приедет, бывало, ко мне и просит: «Тетя, погадай на картах…». Я правду ей никогда не говорила, утешала, что вот-вот жених появится, только все выходило одиночество, болезнь и удары. Отец ее, мой брат, уж очень строг был с Олесей. Мать такая же. Пилили они девочку постоянно… Потом поняли, что она на голову больная, да поздно было. Работать голубушка не могла – нигде не уживалась, скандалила, везде ей завистники мерещились. А плакала, несчастная, чуть ли не каждый день. Ей и замуж-то хотелось больше оттого, что родители надоели. У меня ей спокойнее было: повеселеет сразу: «Ты, тетя Фая, не учишь меня жить, спасибо тебе!». Я всегда с ней ласково обходилась… С такими нервными людьми так и нужно. Не ругать, не критиковать. Только в деревне-то скучно…
В июне приехала она ко мне после ссоры с матерью. Конечно, я ее не выгоню, пусть живет. Олеся мне помогать взялась по дому: воду носит, обед готовит… В огороде и в палисаднике цветы посадила. К соседям внучка из Нижнего приезжала на две недели – девушки сдружились. Сидят на лавочке в огороде, болтают, смеются… Или на велосипедах поедут кататься, за ягодами в лес. Вдруг Олеся стала тревожиться, ни с кем общаться уже не хочет, а как-то смотрю: двенадцатый час, а она все спит и спит. Так я ее уже и не разбудила. Таблеток кучу выпила… Записки никакой не оставила, но я-то все поняла – не было у нее больше сил с родителями жить и грызню эту терпеть. Похоронить ее мы решили здесь, чтобы было поменьше разговоров. Когда молодая девушка умирает, вопросов из праздности много задают… Я за могилкой ухаживаю, мне не в тягость… Очень жалею девочку, но ей на том свете лучше. Выхода у нее не было, иначе бы она так не поступила.
- Фаина Андреевна, а Олеся упоминала имя Стаса Геворгяна? – спросил Дальтон.
(Продолжение следует)
Спасибо, что дочитали до конца! Всем любителям русской литературы и детективов счастья и процветания! Ставим лайк и подписываемся на канал!))))
Кстати, а что Вы думаете о романе И.С. Тургенева "Дым"? Пишите в комментариях!