Уже к октябрю 1941 года произошла «унификация» отношения к «нежелательным» военнопленным.
Поскольку главари третьего рейха провозгласили войну против Советского Союза войной с «большевистской идеологией», носителей которой следовало беспощадно истреблять, ничто не должно было мешать специально назначенным реализовать эту «миссию» людям осуществлять ее также и на театрах военных действий.
И вот 2 августа 1941 года командир XXX корпуса генерал Зальмут в приказе своим войскам объявил: «Фанатичное стремление евреев и коммунистов любой ценой приостановить продвижение вермахта вперед должно быть подавлено». Дальше генерал Зальмут информировал своих солдат о том, что задача эта поручена специальным отрядам СД (зондер-командам).
8 сентября 1941 года ОКВ издало пространное «Распоряжение об обращении с советскими военнопленными». Это «Распоряжение» еще раз подчеркивало, что «большевизм» является «смертельным врагом» национал-социалистской Германии и что ввиду этого отношение немецкого солдата к советскому военнопленному должно быть самым суровым. В целях устранения наиболее опасных элементов надлежало проводить разделение военнопленных на категории более привилегированные, в некоторых случаях даже подлежащие освобождению, и на «политически нежелательные элементы» независимо от их национальности. В отношении этих последних распоряжение дословно повторяло мотивировки гейдриховского «Оперативного приказа № 8» и добавляло, что «вермахт должен как можно быстрее освободиться от этих элементов из среды военнопленных, поскольку эти элементы следует считать движущей большевистской силой».
Дальше шла ссылка на то, что «особая ситуация в восточной кампании требует специальных мер [подчеркнуто в оригинале], свободных от бюрократических и административных влияний и могущих быть проведенными в жизнь в радостном ощущении ответственности». Одновременно ОКВ сообщало, что отбор военнопленных с политической точки зрения относится к компетенции органов полиции безопасности и СД, деятельность которых регулируется указаниями рейхсфюрера СС. В задачу отрядов полиции безопасности и СД входило, согласно «Распоряжению», определение того, какие именно элементы среди военнопленных являются «политически нежелательными». Поэтому лагерные власти не должны были чинить препятствий при выдаче таких военнопленных в руки эйнзатцкоманд.
Это положение распространялось и на гражданских узников, находящихся в лагере. Весьма примечателен тот пункт «Распоряжения», который заранее предопределял, что пленные офицеры «...будут часто подлежать сегрегации как «политически нежелательные» элементы» и что «...самое тесное сотрудничество комендантов лагерей и лагерных офицеров контрразведки с эйнзатцкомандами входит в круг их служебных обязанностей».
Итак, уже 8 сентября 1941 года командиры вермахта были «официально» информированы об «отборе» военнопленных и о роли, которую должны играть в этом деле эйнзатцкоманды. Правда, ОКВ, видимо, не имея смелости называть вещи своими именами, не заявляло о массовом истреблении «нежелательных элементов», но об этом открыто говорилось в оперативных приказах начальника полиции безопасности и СД. Таким образом, ОКВ и РСХА поделили эту задачу и взаимно дополняли друг друга в отборе «нежелательных». Иначе говоря, «Оперативный приказ № 8» и «Распоряжение» ОКВ стали основой совместной деятельности этих двух опор третьего рейха.
В дальнейшем Гейдрих неоднократно дополнял свои указания по вопросу об «отборе» военнопленных, не внося, однако, никаких принципиальных изменений. Так, в приказе от 12 сентября 1941 года он уточнил смысл понятия «интеллигент» (одна из категорий, подлежавших «отбору»), разъясняя при этом, что в первую очередь речь тут идет о «профессиональных революционерах», литераторах, редакторах, работниках Коминтерна и т. д.
В приказе содержится также указание, чтобы ликвидация «отобранных» производилась после получения утверждения из РСХА безотлагательно, в целях избежания дальнейшего содержания их в лагерях «по хорошо известным причинам». Он еще раз подчеркнул необходимость сохранения казней в строгой тайне: «...Эти экзекуции не являются публичными. Как правило, свидетелей допускать не следует». Одновременно РСХА начало проявлять некоторое стремление к сужению масштабов истребления. Так, например, пленных украинцев, белорусов, кавказцев и представителей тюркских народностей Гейдрих приказал истреблять только в случаях, когда речь идет о «фанатически настроенных большевиках, политических комиссарах или других опасных функционерах».
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!