Есть у меня одна знакомая. Вся из себя фифа фифой. Недавно она продала квартиру и вложила деньги в строительство новой. С фундамента. Ждать заселения ей придётся год, а с условием последующего ремонта и более. Родственников, согласных приютить её на такой срок, у бедняжки не оказалось и пришлось ей квартиру снимать. Благо, подходящий вариант подвернулся быстро. Дом старой постройки. Два этажа. Два подъезда. Шестнадцать квартир. Население в подавляющем большинстве бабульки, давно и прочно осевшие на пенсии. Как говорит наша фифа, крутое место: тишина и покой в одном флаконе. Отоспаться можно на десять лет вперёд.
Одна незадача. В одной из квартир, да ещё и непосредственно контактирующей с фифой самой длинной внутренней стеной, проживает семейство маргинального вида. Два мужика в наколках и баба им под стать. Выглядят так, словно им далеко за пятьдесят. Причём, один из мужиков безногий, на инвалидной коляске, фифу раздражал особенно. Матом. Производимым шумом. И просто своим существованием. Ух, сколько же фифа ему всего желала. На товарном поезде не увезти. И смерти в том числе. Долгой и мучительной.
И вот как-то вечером, попивая чаек, узрела фифа, что желание её начинает осуществляться. А именно, мужик, что на инвалидной коляске перемещается, выехал из подъезда, естественно с жутким грохотом, словно один живёт. Одет легохонько, точно лето на дворе, а не минус пять на солнце. Съездил куда-то, а по возвращении оприходовал бутылочку «беленькой». Без закуски. Ну и задремал естественно. Причём место выбрал крайне неудачное, за припаркованной с осени машиной, где неравнодушным гражданам его вовек не разглядеть.
Фифа шторки задернула, типа и я ничего не вижу, но время от времени через щёлку на инвалида всё же поглядывала. И с удовольствием примечала, что никто ему на помощь не спешит. Даже соседки – бабульки так рьяно за гуманизм ратующие, лишь в стороне постояли. Головами осуждающе покачали, да и по домам разошлись. Меж тем понемногу стемнело и знатно похолодало. А сосед продолжал спать. Фифа уж и пятьдесят грамм коньячка себе за помин его души накапала. Да выпить не успела. Ибо объявилась баба, что с ним в одной квартире живёт. Длинная. Худая. Встрёпанная как всегда. В курточке на рыбьем меху и сапожках резиновых.
Подбежала. Курточку с себя скинула, инвалида ею накрыла и давай коляску в подъезд толкать. Фифа аж сплюнула с досады. И к глазку прильнула. Мало ли, может в подвал, с глаз людских вознамерилась его бабёнка столкнуть? Нет, обливаясь слезами, затащила она своего инвалида в квартиру. А это, между прочим, четыре высоких ступени без пандуса. И тут же, судя по звукам, из квартиры доносящимся, была нещадно бита.
Утром фифа, совершая моцион до мусорных бачков, с соседкой про бабёнку эту разговорилась. И была немало поражена. Ибо выясняла, что лет той вовсе не за пятьдесят, а чуть больше сорока. Образование высшее. Да не какое-нибудь, а иняз. И немецким она владеет в совершенстве. Успешным переводчиком работала. Троих детей родила. А после связалась с этим зеком и инвалидом. Чем он её взял не известно. Только Надя, так бабёнку зовут, всё бросила и к нему переехала. Работает на две ставки уборщицей. И содержит не только сожителя – инвалида, но и брата его недавно освободившегося.
Намотала это себе фифа на ус, отыскала среди вещей своих книгу на немецком языке и, подкараулив Надю, попросила перевести с первой попавшейся страницы. Та и глазом не моргнув, просьбу исполнила. Настолько профессионально, что фифа, нисколько не смущаясь внешнего вида собеседницы, предложила замолвить за нее словечко перед генеральным, ибо переводчик им требовался давно.
И снова была удивлена. Надя вежливо, но твёрдо отказалась. Не помогло даже напоминание о детях. И на все расспросы фифы она лишь плечами пожимала да улыбалась смущённо. Судьба, мол, моя такая. Зато любима и люблю. А дети что, они с отцом не бедствуют. Он их и вырастит, и выучит, и в люди выведет. А вот Митенька без заботы пропадёт. Вон, не далее чем вчера, едва насмерть не замёрз, любимый.
Подписывайтесь на канал, ставьте пальчик вверх. И не скупитесь на комментарии, с вас не убудет, а меня вдохновит.