Илья Петрович никак не мог поймать сон. Тяжёлый день на работе, мысли, которые уже давно поселились в голове... Что, куда, зачем, почему?
Овцы были сосчитаны вдоль и поперёк, снотворное выпито, тяжёлые шторы завешены... Но ничего не помогало – Илья Петрович ворочался с боку на бок уже часа два. Порядком устав от метаний, он отправился на кухню.
Вода тяжёлой струёй плюхнулась в чашку. Стакан опустел в несколько нервных глотков. Шум из окна напомнил о внешнем мире, и Илья Петрович поддался желанию поглазеть на город с высоты. Зря, что ли, на пятнадцатом живёт?
Огни беспорядочно рассыпались по тёмному полотну, только фонари ровными рядами выстроились вдоль улиц. Несмотря на поздний час, внизу кипела жизнь. Где-то на горизонте виднелось синее марево. "Заметался пожар голубой...", всплыли в памяти чьи-то строчки. Кажется, Есенин. Да, точно – он.
Вспомнилось вдруг выступление на школьном выпускном. Долгая подготовка, переживания, желание понравиться Маринке... Она в благодарность пригласила его на танец. Как же это было волнительно! Юношеский трепет чувств! А теперь все мысли только о быте...
Илья Петрович ещё долго всматривался в искрящуюся даль. Хотелось закурить, но сигареты закончились ещё вечером. Вздохнув, он отправился обратно. Жена сладко сопела, свесив руку с кровати.
– Марин, а Марин!
– Что случилось, Илюш? Сколько времени?
– Неважно. Хочешь, я тебе стихи почитаю?