Помимо ситуаций, когда человек ожидает какой-то наиболее вероятный результат своих действий, существуют и другие, в которых неизвестно к каким результатам приведёт принятие тех или иных решений. Такие ситуации Нагель по сути приравнивает к риску — когда какой-то итог ожидается, но при этом он зависим от многих случайностей.
Объявляя войну, правитель понимает, что в случае победы ему будут прощены многие моральные прегрешения, а в случае проигрыша — наоборот. Конечно, он намеревается выиграть, но может ли он быть уверен в таком масштабном и долгоиграющем решении, как война? История подсказывает, что сколь амбициозными ни были бы планы правителя, тем не менее, объявляя войну, он совершает действие, результат которого неизвестен, соответственно и моральная оценка непредсказуема. Только представьте, в каком незавидном положении оказался король Дании Иоанн Ольденбург, когда в 1500 году, возглавляя превосходящие войска Кальмарской Унии, разгромно проиграл крестьянской республике Дитмаршен?
Что уж и говорить о людях, которые втянуты в подобную ситуацию в силу принадлежности к определенной стране, а не по собственной воле. Моральная оценка и их действий также будет зависеть от этого неизвестного результата. Подобными примерами Нагель описывает моральную удачу обстоятельств — когда определяющую роль в моральной оценке действий индивида играет в первую очередь не результат, а обстоятельства, в которых он оказался:
«Если бы американская революция захлебнулась в крови и привела бы к еще большим репрессиям, Джефферсон, Франклин и Вашингтон и в этом случае предприняли бы благородную попытку и даже могли бы не сожалеть о ней, идя на эшафот, но все же им пришлось бы винить себя за те беды, которые обрушились на их соотечественников не без их помощи. (А вдруг мирные усилия на пути реформ увенчались бы успехом?)».
Помимо осознанных авантюр к этому же виду моральной удачи относятся и влияние моральности вовлеченных в ситуацию людей. В качестве примера сам Нагель приводит Чемберлена, чью репутацию в большей мере подмочил не факт мюнхенского соглашения, а результаты последующих действий Гитлера.
И в целом, обстоятельства — это очень тонкая вещь, ведь зачастую они не верифицируемы и попросту неизвестны. Заметьте, в примере с водителем мы уже сделали несколько выводов, но при этом не задались вопросом — а как же так оказалось, что ему понадобилось именно в тот момент ехать пьяным домой? Что любопытно, сам факт преступления автомобилиста исключает вопрос про обстоятельства того, как же на дороге оказался пешеход.
И если в рамках юриспруденции обстоятельства вполне себе могут учесться, то в моральных суждениях их крайне просто проигнорировать. Нередко кажется, будто бы ситуация сама по себе так ярко зияет моральным окрасом, что никаких нюансов и не нужно, чтобы вынести правильное решение. Подобная уверенность и формирует этический зазор, в котором существует моральная удача обстоятельств.
В конце концов, мы ещё и не очень хорошо понимаем, когда же начинается значимый результат и последствия. Не только политические, но и бытовые решения могут быть включены в ряд событий, которые заканчиваются далеко за пределами отдельных решений и сиюминутных результатов. В нашем примере моральная неудача обстоятельств может настигнуть хозяина вечеринки, который отпустил своего знакомого в пьяном виде за руль, а до этого ещё и пригласил туда.
Подытоживая, проблема в том, что есть действия и решения, относительно которых совершенно не очевидно, когда же начнется моральная оценка и от чего она будет зависеть.
Автор текста: Алексей Кардаш