Считается (в иных кругах), что в былые времена народ страдал под игом самодержавия, зато коронованные особы жили, веселились, как сыр в масле катались. Но прочитав мемуары Екатерины Великой (правда про те времена, когда она ещё не стала императрицей), начинаешь задумываться – а намного ли лучше оные августейшие особы жили, чем простой народец. Но слово самой императрице всероссийской:
«Нас поместили в деревянном флигеле, только что выстроенном прошедшею осенью: вода текла по стенам, и все комнаты были чрезвычайно сыры. В этом флигеле было два ряда больших комнат, по 5 или по 6 в каждом ряду; выходившие на улицу занимала я, а противоположные Великий Князь. В той комнате, которая должна была служить мне уборною, поместили моих девушек и камерфрау с их служанками.
Таким образом 17 человек должны были жить в одной комнате, в которой, правда, было три больших окна, но из которой. не было другого выхода как чрез мою спальню, и женщины за всякою нуждою проходили мимо меня, что вовсе не было удобно ни для них, ни для меня. Я никогда не видала такого нелепого расположения комнат; но мы обязаны были терпеть эти неудобства. Вдобавок они обедали в одной из моих передних комнат. Я приехала в Москву больная и, чтобы как-нибудь устроиться получше, велела достать большие ширмы и разделила спальню свою натрое; но от этого почти не было никакой пользы, потому что двери беспрерывно растворялись и затворялись, и этого избежать было невозможно. Наконец на десятый день меня навестила Императрица. Заметив беспрестанную беготню, она вышла в другую комнату и сказала моим женщинам: "Я прикажу сделать другой выход, чтобы Вы перестали таскаться через спальню В[еликой] Княгини".
Но что же она сделала? Приказала прорубить наружную стену и таким образом уничтожила одно из окон этой комнаты, где и без того 17 человек с трудом помещались. В комнате устроился коридор, окно, выходившее на улицу, обратилось в дверь, к которой приделали лестницу, и женщины мои должны были ходить улицею. Под их окнами устроили для них отхожие места; обедать они опять должны были идти улицею. Одним словом, распоряжение это было никуда не годно, так что я не понимаю, как эти 17 женщин, из которых иные были нездоровы, могли жить в такой тесноте и не занемогли гнилою горячкою, и все это возле самой моей спальни».
Ох и настрадалась же София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская до тех пор, пока стала Екатериной Великой, императрицей российской. Великая княжна жила в сырой комнате, смежной с комнатой, в которой разместились на постой её фрейлины в количестве 17 штук. Намного ли это было лучше, чем ночлежка в Хитровке – сложно знать.