Еще совсем недавно мой сын был таким улыбчивым и милым, а теперь я вижу перед собой совсем другого человека. Почему нет курсов для беспокойных родителей подросших детей? Очень трудно на пятом десятке справляться со своими эмоциями..
У вас тоже возникает ощущение, что ваш чудесный ребенок и вот этот подросший вредный подросток – это два разных, абсолютно не похожих друг на друга человека?
Я каждый раз с удивлением разглядываю тринадцатилетнего сына и понимаю, что передо мной совсем незнакомый человек. И дело даже не в росте и не в голосе, пока еще это не так уж сильно изменилось. Дело в наших личных взаимоотношениях.
Как-то я читала, что в амазонских джунглях есть племя под названием пираха, которое старается не спать. Дело в том, что эти люди верят, что во время сна человек как бы немного умирают и просыпают уже другим человеком. В связи с этим, они меняют свое имя каждые 6-7 лет, ведь новому человеку нужно новое имя. Так вот мой подросток-сын, похоже, немного пираху. К 12 годам он начал жесточайшую борьбу с ласковым домашним именем, теперь его можно звать только Андрей. Новая жизнь – новое имя.
Из милого, нежного, постоянно висящего на мне малыша, он превратился в чужого взрослого парня, который по своей воле не подходит даже обняться, а чтобы выпросить у него поцелуй, приходится приложить немало сил и потратить кучу нервов.
Да, я умная женщина с высшим педагогическим образованием, и даже больше того. Я понимаю, что пришло время отрицание матери, самостоятельности, революции в отношениях, разрыва пуповины и всего остального неизбежного. Я понимаю, но как мне теперь с этим жить? Эмоционально очень сложно отпустить младшего ребенка. Со старшей дочерью это мне далось проще, может быть, потому, что дочь продолжала посвящать меня в подробности своей жизни. Я была включена и это создавало иллюзию контроля ее взрослой жизни. Для того, чтобы расспросить сына о важном и не очень, мне приходится придумывать целые хитроумные комбинации. Он раскрывается, оттаивает, рассказывает, чтобы потом закрыться снова. Это очень тяжело. Иногда я думаю, что правы матери, постоянно окружающие себя малыми детьми. Нет времени переживать, что птенчики вылетают из гнезда, хватает забот с подрастающим поколением. А там внуки пойдут, и все завертится по-новой.
Впрочем, сын не понимает моей грусти и от чистого сердца призывает наслаждаться возникшим свободным положением мамы двух взрослых детей. Не получается. Во-первых, потому что я не могу отвыкнуть беспокоится за своих детей, в-вторых, потому что беспокойства от взрослых спиногрызов не меньше, а больше, чем от маленьких, а в третьих, мои дети только думают, что они меня освобождают от хлопот, на самом деле, старшие школьники и студенты требуют постоянной мощной денежной подпитки, которая не дает мне возможности переключить ресурсы на себя. Наверное, если бы они были совсем самостоятельны, я могла бы жить так, как советует мне сын, в свое удовольствие, развлекая себя за счет высвободившихся средств, но мне это пока не по карману.
Мы все были подростками и помним, как это непросто. У меня, например, было постоянно обидчивое, плаксивое настроение, казалось, что весь мир меня не понимает, а саму себя я видела то гениальной, то совершенно бестолковой. Что-то похожее переживает сейчас и мой сын. Я и рада бы помочь ему, но похоже, помощь больше требуется мне. Почему нет курсов для беспокойных родителей изменившихся детей подростков? Нам надо учится привыкать к новому состоянию отпрысков, меняя свое отношение, а это значит, просто ломая себя. И я заставляю себя не заходить в комнату к сыну, чтобы поваляться с ним, по обниматься, похлопать, как в детстве, по попе. Учусь просто разговаривать с ним, не навязывая свое драгоценное мнение. Привыкаю к его внешней холодности и отстраненности. К отсутствию интереса к моей персоне. И это неожиданно больно и обидно! Уходит молодость, вырастают дети, да еще и отстраняются от тебя! Почему меня никто не предупреждал? Я такого подвоха не ожидала!
В этой ситуации помогает только юмор. И мы смеемся с сыном вместе. Я - над ним, он – надо мной. Потому, что сложно обоим.
Видео, размещенное ниже, прислала мне восемнадцатилетняя дочка, смеявшаяся до слез.
- Мама, я, действительно, была такой ужасной! – радостно заявила мне она.
Сын сначала насупился, не желая признавать в комичном актере самого себя, а потом рассмеялся. Только смех и спасает.
Татьяна Гончарова
Подписывайтесь, будем мучится с подростками вместе) И спасибо за лайк)