Движение — Жизнь
Припадая на колени, приподнимаюсь на ватных ногах. Ноги не держат. Мама куда-то опять убегает. Папа смотрит отрешённо на сошедшего с ума сына. Пусть. Лишь бы не отвлекал. Опять приподнимаюсь. Получилось. Так, надо шагнуть. Не вопи, Фурия. Я буду жить! Ноги подкашиваются, но я устоял. Шаг, ещё один. Могу, могу ходить! До порога. Есть! Надо перевести дыхание.
Остановился и чуть не упал. Начинают отказывать ноги. Значит надо закрепить успех. Иду по комнате на ватных ногах. Надо ходить, не останавливаясь. Внутри меня смерч и ураган. Отмеряю по комнате от окна и до порога. С глазами, с ушами всё в порядке. Они больше не вращаются и не шевелятся, и я вижу и слышу. Конечности тоже мои. Слёзы заливают глаза, и я не пытаюсь в ликовании их сдержать…
Но что это такое? Опять кто-то пытается меня подмять изнутри. Надо прибавить, может, в скорости, и энергичнее двигаться? Я не хожу, я бегаю по комнате. Меня начинает трясти и тошнить, ноги подкашиваются. Все мои движения напоминают хождение человека, больного полиемелитом. Стиснув зубы, продолжаю сумасшедший бег.
Меня рвёт. Бегу, переваливаясь с ноги на ногу к умывальнику. Да-а, а в армии по строевой подготовке лучший был.
Воспоминания тёплые мне прибавили внутренних сил. Усилились во мне спиралевидные, вихревые движения одного направления. Еле слышимые и неразборчивые бранные слова с угрозами летят из внутренностей. Из меня изливается невидимое нечто вместе с содержимым в желудке. Это нечто не хочет покидать моё нутро добро-вольно. Я продолжаю бег.
Вращаясь против хода часовой стрелки, воронкой, кто-то просится наружу. Держать, держать её до последнего! Извести движениями! Меня опять рвёт. На этот раз я не вижу даже желудочного сока, но чувствую некую массу с запахом разложения. Сколько её осталось? Надо выплеснуть всю. Я опять пишу круги по комнате. Есть ещё какие-то частички во мне. Некто спиралью вытягивается, бьётся во рту.
Продолжаю ходить, стиснув зубы. Пора выпроваживать из себя. Наверное, всё. Трупный запах разливается по комнате. Так, теперь ополоснуть рот, умыться. Потом буду думать, кто или что это было. Нет сил. Отдохну, посплю, потом предамся осмыслению произошедшего. Слишком много всего навалилось. Хватит на годы. Отца надо успокоить. Поговорить. Пусть убедится, что я вменяем.
Вдумчиво, спокойно говорю отцу, что всё хорошо. Со мной всё в порядке. Как мама придёт, пусть она ни к кому не обращается за помощью. В услугах кого-либо я не нуждаюсь. А сейчас хотел бы просто поспать. Меня не беспокоить…
Только было улёгся, услышал опять голос ночной гостьи. Она увещевала, что я победил, но она хотела б немного со мной поговорить, может ли она со мной ещё чуточку побыть, а затем уйдёт навсегда. Что за этим стоит, интересно? Наверное, ничего страшного уже не произойдёт.
Начиналось её повествование обо мне, о бессмертии и о том, что она ещё хотела бы немножко пожить. Я уже знаю, что для этого надо внимательно её слушать, полностью, без сомнения, довериться и внимать. Я позволил себе переключить всё внимание на неё. Она ожила быстро. Через секунду, другую меня начало трясти и лихорадить. Тело опять выходило из повиновения.
Я задыхался. Голову сдавило, словно тисками. Немедля, я вскочил. Двигаться и думать, мыслить безостановочно. Разгадать её до конца! Скачу по избе, отвоёвывая себя у неизвестно каких сил. Она не одна. Есть ещё кто-то рядом. Тоже цепляется за меня, но я её чувствую почему-то иначе. Некогда разгадывать. Наверное, тоже какая-нибудь «космическая проститутка». А послать её подальше!
Теперь я знаю, что движение — есть жизнь, если ей предшествует движение мысли! Пришелица частью, видимо, схоронилась во мне до этого. Не всю её я смог познать, оттого осталась. Но сейчас она во мне, и пытается проникнуть в голову. Она что-то в мозгах переключает, пытается блокировать ход мыслей, но проваливается воронкой через какие-то каналы в голове в горло, затем в желудок. Далее мне уже знакомо. Не дать выскользнуть через рот. Извести движениями и она выплеснется вся.
Вот, кажется и всё. Ополаскиваю рот, тщательно, не спеша, умываюсь. Ясность в голове необыкновенная. Всматриваюсь в зеркало. Отмечаю чистый, осмысленный взгляд. Всё, как и раньше по утрам. Может, ещё что прибавилось, но внешне это не заметно. Главное, я опять спокоен, будто и не было многочасовой схватки за себя любимого. В моё пространство, уже не касаясь его, доносится ясный, наполненный счастьем, удаляющийся влево и вверх от меня голос: «Спасибо, Николай, спасибо. Ты спас меня. Я люблю тебя! Люблю…!»
Я увидел, что сверкнула какая-то искорка, необычно живая. Слова таяли, будто доносились уже из неведомых глубин космоса или других измерений, светлых, без-условных. Мне же досталось какая-то толика тепла, но я не понял, откуда и от кого оно было. Я с недоверием отнёсся к этим словам, но мне показалось, что впервые они были искренни и наполнены невиданной глубины мудростью, осознанием Истины, и чистой Любви. Девушка, наверное, что-то познала, постигла в одно мгновенье, и будто б было в ней жизни новое рожденье. Наверное, она обрела жизнь на материальном плане, ибо этого мне искренне хотелось в тот миг.
Николай и Пространства
Я не мог уже смотреть на жизнь прежними глазами. Она глубока, мудра, совершенна и бесконечна. Я стою и слушаю живое пространство. Будто бы оно стало полнее неслышимыми пока мелодиями и песнями…
— Николай, здравствуй! — голос волшебной чистоты и глубины.
Я заинтересован, заинтригован необычностью неожиданно нахлынувших чувств, вызванных простыми словами. Кто ещё незваный пожаловал? К какому явлению отнести невидимое прекрасное, ибо моё внутреннее состояние иначе, как прекрасное, назвать было невозможно.