Свет неожиданно гаснет и помещение погружается в темноту. Лишь белое полотно экрана светится молочным пятном, да зеленеют в дальнем конце кинозала светлячки пожарных выходов.
Вместе со светом в мире исчезают все звуки — будто кто-кто разом лишил меня двух из пяти органов чувств. Хруст попкорна, перешептывание других посетителей кинотеатра, бутафорские щелчки нарисованных на экране клавиш смартфонов — все раздражающие звуки моментально тонут в глухой бархатной тишине.
Шарю в темноте рукой по соседнему креслу. Пусто. Лишь порядковый номер на спинке — вышитая светящимися нитками цифра 72. Сидение слева тоже пустует. Порядкового номера на нем нет. То ли халатность администрации, то ли кресло недавно вернулось с перетяжки и еще не получило свой номер в плотном частоколе других собратьев, игнорировавших своим расположением саму идею о существовании у людей зоны комфорта.
Окидываю взглядом остальные ряды — настолько, насколько позволяет кромешная тьма и единственный бледный источник света. Зал совершенно пуст. Уже собираюсь встать со своего места, как вдруг по девственно-белому экрану проходит рябь. Близоруко щурюсь, стараясь распознать образы. Изображение обретает четкость и я вдруг понимаю, что на экране...
— Что, не сразу узнал? — насмешливый комментарий с соседнего кресла в абсолютной тишине звучит так неожиданно, что я подскакиваю на сидении.
— Не признал... — с усмешкой констатирует кот, наблюдая за моей реакцией. — На себя со стороны смотреть — совсем не то, что в зеркало, да?
Старый знакомый. Облегченно откидываюсь на спинку кресла, и мы некоторое время молча смотрим необычный фильм. Украдкой поглядываю на кота: совсем не изменился с момента последней встречи.
— Что мы смотрим, кот?
— Твою жизнь, — мурчит он, не отрываясь от картины.
— А зачем?
— Потому что полезно! — уклончиво отвечает питомец.
Чуть напрягаю память, всматриваясь в образы на экране.
— Это вчерашний вечер, да? Я хорошо помню. Зачем мы его пересматриваем?
Ничего не ответив, Кот поднимает одну лапку и воспроизведение останавливается. Фильм, с пугающим реализмом демонстрирующий мое недалекое прошлое встает на паузу.
— Смотри, — говорит кот, когда картинка замирает. — Пока фильм шел, сюжет вызывал у тебя глупые вопросы. А сейчас я его остановил, чтобы ты мог получше рассмотреть сцену. Что видишь?
— Вижу себя, замершего в смешной позе. Вижу её — кажется, она вот-вот рассмеется моей шутке. Вижу тарелки...
Кот нетерпеливо перебивает:
— Нет-нет, все это неважно. Ты смотришь на стоп-кадр глазами, как смотришь на фотографию. Но это не фотография жизни. Это сама жизнь. На жизнь нужно смотреть душой. Ты видишь на этом стоп-кадре счастье?
— Я что-то не...
— Ты сидишь в расслабленной позе. Ты молод, у тебя ничего не болит. Можешь выбрать любую удобную позу, а не только ту, в которой не мучаешься от боли — это счастье. В тарелке кусок хорошего мяса, ты пьешь вкусное вино из красивого хрустального бокала — это счастье. Даже то, что ты сам можешь держать руками вилку и бокал — счастье. У тебя все в порядке на работе, занимаешься любимым делом, не живешь от зарплаты до зарплаты, не погряз в долгах — это счастье.
За окном неспешно начинается осень. Уже нет удушливого летнего зноя, но и затянувшиеся дожди еще не сводят скулы колючей тоской — идеальный намек на время года, которое ты так любишь — это счастье. Осень дышит в окно, рисует на запотевшем от дыхания стекле заманчивые картины счастливого будущего — это счастье.
И, наконец, твой собеседник понимает тебя, смеется твоим шуткам и не делает вид, что слушает, а в самом деле увлечен. Это — счастье. Вам тепло и комфортно, вы никуда не спешите и смакуете этот момент, как ложку шоколадной пасты. Это — счастье. Теперь видишь?
Мы снова некоторое время молчим, вглядываясь в застывшую на экране картинку. Кот опять взмахивает лапой и фильм продолжается. Я первый нарушаю тишину:
— Кот, чему ты меня учишь?
— Я учу тебя брать у жизни стоп-кадры. Не прекращать жизнь, не ставить на паузу, но уметь вовремя сделать вот такой скриншот с экрана, чтобы как следует разглядеть его в деталях. Стоп-кадр — это как рентгеновский снимок души. Врач разглядывает на снимке переломы и патологии, а ты ищи эмоции и чувства.
Недавно ты писал, что рецепт счастья — это просто улыбаться себе в зеркало. Отчасти — это так. Но можно и не улыбаться. Просто нажимать на кнопочку «снять скриншот», чтобы рассмотреть свою жизнь в деталях. Даже когда грустно, когда все плохо, когда в твоем фильме печальный поворот сюжета — снимай скриншот, ставь на паузу и ищи на снимке счастье. Оно, как главный герой всей картины — всегда в кадре.
Я обвожу рукой пустой зал.
— А что это за декорации? Почему кинотеатр, пустынный кинозал?
Кот усмехается.
— Все человечество — это один большой кинотеатр с огромным множеством кинозалов, в каждом из которых люди смотрят фильм о своей жизни. У одних на экране мелодрамы, у других — боевики, детективы, комедии. И каждый свой фильм увлеченно смотрит. Ну или почти каждый. Некоторые кино не досматривают, уходят с сеанса раньше времени.
Кот выдерживает многозначительную паузу. Я не сразу понимаю, о чем он.
— Куда уходят, кот?
— В вечность уходят, Андрей. Ту, что после титров. Куда все мы однажды уйдем, каждый после своего сеанса. Но большинство, к счастью, кино все-таки досматривают. И даже иногда в гости ходят в залы других людей. Ненадолго, правда — боятся пропустить интересный момент в своем фильме. Правильно боятся! Жить нужно своей, а не чужой жизнью. В чужой жизни можно только актером быть, и ни в коем случае не зрителем. Иначе фильм твой закончится без тебя. Хочешь, сходим в другой зал?
— Да видел я чужие фильмы, — устало отмахиваюсь я от предложения. — В Инстаграме.
— В Инстаграме не фильмы — всего лишь трейлеры. 15 лучших секунд человеческой жизни — самые яркие моменты тебе показывают, чтобы на свой сеанс заманить. И, как это часто бывает — поддашься на уловку, придешь на фильм, а там тоска смертная. И все самое интересное уже в трейлере видел.
Мы с котом смеемся, я глажу его по спинке, но ладонь проваливается сквозь маленькое пушистое тельце. Ощущаю лишь едва теплый воздух, текущий сквозь пальцы. Питомец теплый и бесплотный, как пар из кипящего чайника.
— Кот... — тихо говорю я, и перестаю ловить рукой воздух. — А ведь ты уже год ко мне не приходишь. Снишься только иногда. А раз ты мне снишься... Коты ведь не могут существовать в двух мирах одновременно, да?
Кот поворачивает ко мне мордочку, в его зеленых глазах дрожат маленькие перевернутые отражения белого полотнища экрана.
— Я досмотрел все свои девять фильмов, — наконец произносит он. — Теперь брожу по чужим кинозалам. К тебе дураку, вот, зашел. Но людям не даны сериалы. У вас фильм только один. Так что смотри его дальше и не забывай иногда делать стоп-кадры. Мяу, дорогой.
Я не успеваю ответить, как кот исчезает, картинка на экране резко меняется на какой-то фильм, чей сюжет для меня теперь безвозвратно утерян. Глухое пространство, отделанное алыми бархатными портьерами вновь наполняется звуками, а сосед по креслу легонько тычет меня локтем в бок, привлекая внимание.
— Вы собираетесь досматривать это говно? — тихо шепчет он, желая вовлечь меня в обсуждение фильма.
— Собираюсь, — так же шепотом отвечаю ему я и бросаю взгляд туда, где секунду назад сидел кот. — В конце концов, это говно — лучшее, что у нас есть.
© Андрей Эмдин, «Девушка, привет» Вконтакте