Мастерски выполнять оперативные вмешательства и интересно рассказывать об этом — редкое сочетание в одном специалисте. Оно встретилось нам в оперирующем враче акушере-гинекологе Филиппе Александровиче Лёвшине.
Чтобы заниматься лапароскопией, он ушел из педиатрии в гинекологию и в 2000 году стал первым самым молодым специалистом, в 25 лет самостоятельно сделавшим лапароскопическую гистерэктомию в нашей стране. Почему ради стажировки во Франции он не побоялся уволиться из московской больницы и зачем вернулся через год в Россию? Отчего ему тесно в рамках российской медицинской иерархии и почему пациентов он считает своим единственным работодателем? Что такое промонтофиксация, почему важно заполнять информационный вакуум, рассказывая о генитальном пролапсе у женщин? На эти и другие вопросы доктор, принцип которого — быть на стороне пациента, ответит в интервью МЕД-инфо.
— Филипп Александрович, вы окончили РГМУ по специальности «педиатрия», как пришли в гинекологию?
— У нас на педиатрическом факультете была очень сильная кафедра акушерства и гинекологии, она как-то выделялась среди прочих. Кафедрой заведовала академик Галина Михайловна Савельева. Коллектив кафедры как раз в то время получил государственную премию за внедрение лапароскопических технологий в оперативной гинекологии. Именно Галина Михайловна благодаря своему профессиональному чутью разглядела, какие колоссальные перспективы открываются перед лапароскопической хирургией в гинекологии. Так вот при кафедре был научный кружок, и я стал его посещать. Это был уже 4-й курс, и мне пора было определиться со специализацией и вообще сделать принципиальный выбор между терапевтическим и хирургическим направлением.
При этом ни то, ни другое мне однозначно не нравилось: терапия казалась мне неполноценной, ограниченной в возможностях, хирургия слишком грубой. И вот, посещая кружок при кафедре, я попал в лапароскопическую операционную в отделении гинекологии в 31-й московской больнице. Оперировал сам Штыров! Я сразу понял: это то, чему я готов посвятить свою жизнь. Изображение на мониторе производило просто магическое впечатление. Ни крови, ни пота, ни лязганья инструментов. В операционной — тишина, полумрак, спокойствие, даже уют какой-то, музыка негромко играет. Травма пациента минимальна, а визуализация великолепная.
Знаете, почему лапароскопия такими темпами развивается? Да потому, что она очень воспроизводима. Легко учиться: мало того, что ход операции виден на мониторах всем желающим. Операцию еще можно записать, просмотреть, проанализировать, сделать выводы и воспроизвести. Лапароскопический доступ не нарушает «энергетической оболочки» человека. Поэтому пациенты так быстро поправляются.
Лапароскопический доступ действительно очень рационален по отношению к тканям: не нужно делать послойный разрез передней брюшной стенки, чтобы удалить кисту или миому размером с грецкий орех. Лапароскопия позволяет проникать в такие пространства, в которые сложно проникнуть при полостном доступе. А нужно не просто проникать, но и решать сложнейшие хирургические задачи. Многие пациенты ошибочно думают: разрезал — все увидел, а ваша лапароскопия — это что? Но рана — это колодец, а много ли вы увидите на дне колодца?! Обширные разрезы в гинекологии ведь малоприменимы, только в онкогинекологии.
— И все-таки почему именно гинекология, ведь лапароскопический метод широко применяется сейчас и в общей хирургии, и в урологии, и в торакальной хирургии?
— Гинекология по скорости внедрения лапароскопии в конце 90-х была однозначным лидером и на несколько лет обгоняла все смежные специальности. Ни урологи, ни общие хирурги и близко не могли делать то, что уже вовсю делали гинекологи в это время. В Москве даже был создан Клуб лапароскопистов-гинекологов. Например, удаление матки лапароскопическим методом в нескольких клиниках Москвы в 1998 году считалось стандартом, а Великобритании это до сих пор едва ли не эксклюзивная операция. Потом, конечно, все сравнялись, но тогда ситуация была однозначной: хочешь заниматься лапароскопической хирургией — нужно идти в гинекологию.
Огромную роль тогда сыграли контакты нашей кафедры с французским отделением под руководством профессора Брюа из Клермон-Феррана...
Продолжение на МЕД-инфо