Летнее утро было бесподобным. Птицы орали как потерпевшие, бабочки выписывали затейливые вензеля, зверушки занимались обычным развратом и только в шатрах, расставленных вокруг турнирного поля, царила тишина. Тяжелая… Посталкогольная… Исключение составляли слуги, кучкующиеся у опушки леса и явно скидывающиеся своему легконогому товарищу на поправку голов, дабы слетал в ближайший трактир за парой-тройкой кувшинов живительной влаги.
Из шатра, в котором вольготно расположился главный по турниру (он же Король), вывалился некий индивид (впоследствии опознанный как Главный глашатай), в камзоле самых попугайских цветов, но грязном, пошатываясь, вышел в центр лагеря, сжал ладонь правой (трясущейся) руки в положение «бутылка зажата насмерть», руку поднял ко рту и… удивленно свел глаза в кучу. Того самого предмета, при помощи которого дОлжно было объявить сэрам рыцарям, что хорош уже дрыхнуть, пора бы и к турниру готовиться, а именно, главной глашатайской трубы, в руке обнаружено не было. Постояв в позе пораженного мыслью в самое «немогу» минут пять, Главный трубач, наконец, выпал из ступора и куда-то порысил на нетвердых ногах. Вернулся он довольно скоро, без трубы, но с мешком и довольной гримасой на лице, измученном нарзаном… вчерашними излишествами. Утвердившись точно в центре лагеря, трубач сунул руку в мешок и вытащил здоровенного офигевшего кота, после чего как следует тряхнул животину, чтобы та своим истеричным мявом заменила его главную глашатайскую трубу! Результат не замедлил себя ждать – кот, как полагается, взвыл и вцепился когтями в физиономию ничего не подозревающего мучителя. Хоровой вопль по силе звука значительно перекрыл возможности трубы, поэтому сэры рыцари, дабы не оглохнуть, вынуждены были покинуть те места в шатрах, на которых их сразил сон (а это не обязательно мягкие шкуры), выскочить из своих апартаментов и запустить в орущую парочку чем было под рукой. Понятное дело, что пострадал больше Главный трубач, поскольку кот, после первого же «дзынка», ознаменовавшего соприкосновение головы глашатая с метко пущенным кувшином, отцепился от изверга и удрал в кусты. Истошно визжащий Главный трубач подобной смекалкой и резвостью, в силу понятных причин, не обладал, поэтому был засыпан всякой подручной дрянью по … в общем, где-то до пояса! После чего заткнулся и упал, наверное отдохнуть…
Убедившись, что их барабанным перепонкам более ничего не угрожает, сэры рыцари, а также примкнувшие к ним оруженосцы, нестройной толпой поплелись к дальним кустам, видимо, … обсудить планы на текущий день.
Из главного шатра выплыл (образно, а не как все подумали) главный по турниру, по совместительству король, опора рыцарству, гарант привилегий и прочая … – в общем, классный мужик!
Вернувшаяся после обсуждения толпа сэров рыцарей с примкнувшими выжидательно уставилась на короля, всем своим видом намекая, что самое время чуток того… поправить головы и можно хоть на турнир, хоть серенады под окнами орать!
Гарант привилегий выразил мнение, что забрало небось не треснет у сэров, ежели пойдут они добывать славу трезвыми, чем вызвал ропот в толпе внемлющих. Самые недовольные выдвинули контраргумент, что можно даже и голодными, но в этом случае никто не гарантирует вдохновения, а какие подвиги без вдохновения, так, баловство одно. Но король был тверд, как свой череп, и на уловки не поддался. А просто приказал слугам выдать каждому сэру по утренней пайке, оруженосцам – по полпайке, и чтобы через час все сэры были готовы порадовать его и доброй публики глаза своим бравым до невозможности видом. А кто недоволен, может выйти на ристалище и голодным, ему, главному, это как-то по барабану (при этом король постучал ладонью по лысой голове прислонившегося к нему шута), а вот публика может и чем-нибудь невкусно пахнущим саботажников закидать.
Поняв, что поправить здоровье на халяву не шибко получится, толпа сэров рыцарей с примкнувшими побрела к Главному раздавальщику пайки. Не обошлось, понятное дело, без склок, поскольку выяснилось, что какой-то барон встрял в очередь поперед цельного графа, а некий маркиз вообще попытался пролезть без очереди. Маркизу надавали обещаний поразить его на турнире в самое это самое (шестнадцать раз), огреть мечом по чему попало (восемь раз) и насыпать песку в сочленения доспехов (один раз). Маркиз завял и поплелся в хвост очереди. Пока все мстительно расписывали, что и как с наглецом сделают, выяснилось, что хитрый барон все-таки получил пайку раньше графа и даже съел, отчего граф чуть не захлебнулся слю… э-э-э… возмущением.
В общем, где-то около через час, бравые сэры рыцари выехали, завывая несмазанными доспехами, в центр ристалища (с которого не менее бравые слуги уже уволокли Главного глашатая и свалили бедолагу в овраг, причем вместе с прилетевшим тому мусором) и выстроились в две нестройные шеренги. Женская часть публики принялась размахивать руками, радостно взвизгивать и швырять в понравившихся рыцарей цветами и платками, а до кучи – строить глазки. Забавное же состояло в том, что летать самостоятельно платки не могли, поэтому в них заворачивали камушки, с кулачок, не больше. В общем, звону было!.. Что делали рыцари под своими шлемами, установить не удалось, но некоторые из особо впечатлительных болельщиц клялись, что видели, как избранники так сверкали глазами в ответ, что они, болельщицы, аж взопрели! Шут, правда, имел наглость заявить, что сверкали глазами сэры не на дам, а на кувшины с «ну очень живительной влагой», которые в изобилии имелись у мужской части публики, и которая (мужская часть) нагло при всех эту влагу и потребляла, попутно делая ставки на участников турнира.