Завтра мы с Любкой идем к визажисту. (Я прямо чувствую гнев всех настоящих матерей и слышу треск костров инквизиции.)
Но нам надо. У нас монобровь!
Монобровь появилась совершенно недавно, недели две назад, буквально на ровном месте. Не было-не было, и вдруг раз и выросла. Весна, все растет, сами понимаете.
Дне недели назад Любка подошла ко мне и, тыча пальцем куда-то себе между глаз, с надрывом сказала:
- Ты видишь?
- Не вижу, - честно призналась я.
- Да ты посмотри внимательней! Видишь?
- Да что я должна видеть-то?
Любка отняла палец ото лба, сделала трагические глаза и прошептала:
- Монобровь!
И тут я ее увидела…
Короче, ни фига я там не увидела. Ни саму монобровь, ни даже какие-то жалкие намеки. Но ребенка моя терзается и страдает, изучает себя в зеркало сто раз на дню и утверждает, что монобровь существует. Поэтому нас спасет только экзорцист, тьфу визажист.
Одиннадцать девочковых лет – весьма забавный возраст. Ногти на правой ноге накрашены густым фиолетовым лаком, а на руках – ярко синим фломастером. На щеке след от чернил, но губы уже блестят от помады. И мы регулярно совершаем набеги на магазины декоративной косметики.
Потому что моей девочке нужно. Вот это вот все, начиная от тривиальных тушей и помад и кончая консилером и хайлайтером.
Боже, мне пришлось даже спрашивать у гугла, кто такой этот хайлайтер.
Но вообще, скажу я вам, быть сорокапятилетней мамой одиннадцатилетней девочки – прикольно и здорово. Одиннадцатилетние девочки здорово расширяют горизонты сорокапятилетних тетенек.
Конечно, при условии, что сами тетеньки в душЕ немного девочки.
Понравилось? Ставьте лайки и подписывайтесь на канал.