Для моего обитания в палате, сокамерники предложили пару мест, пару коек. Одна внизу, по центру, напротив окна, но подумав и боязнь простудиться, я выбрал второй этаж, над лежащим внизу министром. Койки металлические, двухъярусные, с металлической сеткой. Шнырь принес мне матрас с подушкой и одеялом, к ним добавил простынь и наволочку. Полежав несколько дней на втором ярусе, я понял, что при моем весе, моей неуклюжести это, место не для меня. Так что разок даже пришлось вниз свалиться. Здесь мне пригодилось мое медицинское образование. Фельдшера, которые нас обслуживали, знали, что я врач и естественно ко мне относились немного по мягче, снисходительней, чем к другим зэкам. Я этим воспользовался и стал сам себе назначать лечение. Я прекрасно знал свойства медицинских препаратов (недаром в свое время, после окончания меда, я работал начальником аптечных складов). Знал, какие препараты здесь разрешены. И назначил себе как лечение, антигистаминный препарат «димедрол», обладающий сильным седативным действием. В это же время один зэк, лежащий, на лучшем месте нашей палаты-камеры (между прочим, с высшим образованием, вдобавок врачебным, но ветеринарным, правда, я всегда подозревал, что самые тупые врачи это ветеринары) был любитель димедрола (при длительном его употреблении, к нему вырабатывается пристрастие). Я предложил ему свой димедрол обменять на его койку. Он согласился, тем более мы с ним были в неплохих отношениях. И я переехал на лучшее место в нашей палате-камере, с которой через недели две, меня попытался согнать один из активистов, мол не по чину ему там лежать. Увы, не получилось, за эти недели, я уже разобрался. Кто чего стоит, понял ритм жизни нашей палаты и знал, что если ты не дашь сдачи, сьедят. На второй день нахождения здесь, пришла мне посылка. Все что надо, вернее, то, что здесь нужно для выживания, мне прислали. «Активисты», естественно сразу похватали, схавали, даже спасибо не сказав. Кроме сигарет, которые я сумел оставить себе. Сигареты в тюрьме – это необходимость, это жизнь, что доллары на воле. Без них можно прожить, но жизнь будет тяжелой. Даже наши белорусские дешевые сигареты «Прима», здесь очень высоко ценятся. Я, с помощью этих сигарет, наменял у каптеров, хороших новеньких наволочек, простыней и стал находиться в более, менее человеческих условиях. Даже повесил полог из простыни над кроватью, закрываясь таким способов от арестантов. Навел контакт с девочками-шнырями (что категорически здесь запрещено), которые, по решению ДИНа, отбывают срок здесь, в тюрьме, работая в прачечной. Стал отдавать им свое белье, для стирки. Чистота в тюрьме – это первое дело. Да и стало комфортней жить. Но не стоит забывать, это не санаторий, это тюрьма и здесь свои тюремные законы. Приходилось всегда быть начеку и следить за каждым своим словом. Комфорт, комфортом, но крыша у многих сьезжает. Вот и министр, насмотревшись на мои условия проживания, немного позавидовал мне и тоже решил наехать на меня. Он все же год уже сидит, старожил, а я новичок-первоходок и так комфортабельно устроился. Тем более один из активистов его еще подбодрил. Я послал его по дальше Не матом, просто напомнил, что у него крыша сьехала. Его это взбеленило и он, размахивая кулаками, налетает на меня. Я делаю стойку, мысленно разметил точки приложения на его морде, куда прилетит мой кулак. Он, как будто прочитав мои мысли, резко останавливается. Я громко, на всю камеру сообщаю ему, что он еще не дорос, чтобы с генеральными директорами драться. Он вовремя понял, что сейчас ему будет больно и отходит к своей койке. На этом инцидент был закрыт.
*
Здесь же стали происходить небольшие чудеса экстрасенсорики. У меня с собой был журнал «Криминальное обозрение». Я прочитал в нем, одну интересную статью, о том, как молодой паренек решил расправиться со своей женой, ради того, чтобы отнять квартиру и жениться на своей любовнице. Статья была интересно, красочно написана, я даже немного в душе по возмущался, над поведением молодого человека, над его жестокостью, садизмом и вдруг этого молодого человека закатывают, на инвалидной коляске в нашу палату-камеру. Оказалось, что в действительности выглядело гораздо хуже, но только наоборот. Паренек, 28 лет, преподаватель химии в Белорусском Государственном Университете, рано женился. Родители хотя и были против его женитьбы, купили, и подарили ему однокомнатную квартиру и он довольный, стал жить и поживать со своей молодой женой. Но когда сильно хорошо – это тоже плохо. Молодая жена нашла себе любовника и фактически жизнь у них разладилась. Она то, уходила от него, жила у любовника, то вновь приходила, жалко ей было отдавать квартиру, хотя квартира была не ее. Однажды, он приезжает со своим другом к себе в квартиру, жена лежит на кровати, он подходит к ней спросить, какого черта она к нему приехала и вдруг его друг достает нож, который находился с ним и три раза ударяет ножом в спину. Обратите внимание, три раза, не один, не два, а три. Жестоко? Он падает без сознания, они долго совещаются добивать, не добивать его, но все же вызывают скорую помощь, которая увозит его в больницу скорой помощи. Там ему жизнь спасли, но он остался инвалидом первой группы и может передвигаться только на коляске. То есть спинной нерв у него был перебит. Было долгое следствие, но как не странно, срок дали ему. Восемь лет строгого содержания. Что оказалось. Его молодая жена была давно любовницей его друга. Об этой связи он и не подозревал. Друг с его женой вошли в сговор, и чтобы не потерять квартиру решили с ним расправиться. Свалив на то, что якобы он позвал своего друга убить ее и, что он пытался задушить ее, а друг стал на защиту молодой женщины. Хотя, что ее защищать, когда она мастер спорта по борьбе дзюдо, да и нож не стоило бы применять, достаточно оглушить табуреткой (если бы так было в действительности), правда, мастера спорта по дзюдо задушить невозможно. Но это же наш Белорусский, независимый суд. В действительности он конечно зависимый, особенно от денег. Эти деньги и помогли парню и другим оказаться в тюрьме. И как я в дальнейшем подсчитал, процентов двадцать в наших тюрьмах сидят невиновные.