После моих первых родов я испытала шок. Когда я забеременела вторым ребенком, я не знала, что делать.
Примерно через 12 часов после рождения моей первой дочери одна из моих акушерок зашла в мою палату это был обычный обход. Она была бодрая и веселая, и спросила, как у меня дела. Я начал плакать тихим, жалким криком, мой голос было еле слышно. Она вопросительно посмотрела на меня, обошла мою кровать и спросила, в чем дело. Я не могла подобрать слова, но в конце концов пробормотал что-то о том, что просто ошеломлена. Она поинтересовалась, не мучают ли меня какие-либо боли. Я сказал: «Не совсем». (Моя эпидуральная кишка с морфийским шипом все еще не полностью рассосалась.) Слезы лились рекой, и я не могла остановиться. Ну, если ничего не случилось, в ее выражении лица как бы завис вопрос, почему ты плачешь?
Я и сама не знала почему плачу. Чувствовала себя глупо из-за того, что я расстраивалась из-за пустяка. Я знал, что за свою карьеру она приняла участие в тысячах родов - она знала все о том, как только родившие мамы справляются с этими очень ранними послеродовыми моментами. Я чувствовала, что разваливаюсь, что после рождения моей дочери всё выходит из-под контроля.
Когда эпидуральная анестезия прошла, и мои ноги вновь обрели чувствительность, я начала связывать воедино неожиданные события и повороты, которые произошли за предыдущие два дня.
Я попала в больницу на девять дней позже после обычного теста на стресс, который показал, что у меня почти не осталось амниотической жидкости. Я готовилась к рождению без вмешательств различных медицинских препаратов, но вместо этого меня увезли почти сразу, и после 26 часов родов, эпидуральной анестезии, двух часов схваток и эпизиотомии у меня родилась дочь. Это были не те роды, которые я ожидала или на который надеялась, но мой ребенок был здоров. Мы оба были живы. Так почему я не могу собрать это воедино?
После родов мне стало хуже. Мое молоко пропало на пять дней, и моя дочь потеряла 13 процентов веса при рождении, акушерки сказали, что необходимо начать строгий режим откачки молока днем и ночью. Как только у меня появилось молоко, и вес моей дочери восстановился (фу), мастит удар. Антибиотики, которые мне прописали, не сработали, и боль усилилась. Моя акушерка предложила мне посетить отделение скорой помощи, и в течение трех недель мне велели приходить туда каждый день, чтобы получать дозу внутривенных антибиотиков. Ультразвук показал, что мастит превратился в абсцессы. Попытки дренажа не увенчались успехом, и после того, как главный врач больницы отказался подвергнуть меня четвертой попытке, медсестра сказала мне, что нужно позволить организму справиться самому: пусть абсцессы естественным образом рассосутся на моей груди.
Воспаление и боль были почти невыносимыми. Поскольку моя уже семинедельная дочь училась улыбаться с моим мужем или невесткой, я каждое утро тихо плакала, посещая больницы. Наконец, спустя почти месяц после того как мне поставили диагноз мастит, хирург сделал два разреза, чтобы позволить абсцессам дренироваться, а третий рассосался сам по себе. После долгих мучений и слез я решила прекратить грудное вскармливание, несмотря на то, что медсестры говорили мне, что было бы лучше, если бы я продолжала кормить грудью. Несмотря на все эти трудности, я знала, что ещё хочу родного брата для моей дочери. Поэтому, когда я снова забеременела почти два года спустя, я была готова. Может ли быть хуже? Абсолютно. Может будет все хорошо? О, да, я на это надеялась.
Потрясенная моим первым опытом, я верила, что на этот раз всё будет по-другому. Я не читала ни одной из книг о родах. Я не ходила ни на какие занятия. Я переехала с тех пор, как родился мой первый ребенок, и он был зарегистрирован в новой детской больнице, в которой я рассказала о своих родах и проблем с кормлением грудью. Там заверили меня, что вторые роды часто прогрессируют быстрее и требуют меньше вмешательств. Конечно, я кивнула, но не особо поверила. Почему в этот раз все будет по-другому?
На самом деле, моя вторая беременность протекала почти идентично моей первой, и я приготовилась к повтору событий.
Как то, рано утром, через четыре дня после моего срока, я проснулся от судорог, которые быстро превратились в регулярные сокращения. Я вызвала скорую.
«Матка раскрылась на 9 сантиметров», - сказал мне врач. «Если вы хотите родить в больнице, мы должны ехать прямо сейчас».
Это была быстрая пятиминутная поездка в больницу. Примерно через час, и нескольких схваток родилась моя вторая дочь – четыре, с небольшим, килограмма. Там не было ни лишних врачей, ни лекарств, ни вмешательств, ни инструментов. Всё закончилось через шесть часов с тех пор, как начались схватки.
Я была в шоке – в хорошем смысле этого слова. Как только перевела дыхание, я снова и снова болтала, находясь под воздействием адреналина, о том, насколько отличными были эти роды. Врачи оказались правы. В течение следующего часа я поднялась на ноги и приняла душ. Я съела бутерброд.
Грудное молоко появилось через 48 часов, и, кроме некоторого типичного раннего дискомфорта, кормление проходило хорошо. То повышающиеся, то понижающиеся послеродовые гормоны все еще заставляли меня немного плакать, но слезы текли немного реже, чем раньше. Когда через восемь недель я заметила первые признаки мастита, я бросилась к врачу и получила рецепт на антибиотики. Через несколько дней их приема - мастит исчез.
Все произошло именно так, как я надеялась будет в первые роды. Роды были болезненными, но схватки действительно были управляемыми. Грудное вскармливание действительно ... просто работало. Прежде всего, это подтвердило мои чувства по поводу моих первых род: мне было тяжело, потому что это было действительно и объективно намного сложнее.
Как мама с двухлетним стажем, я теперь знаю, что я не получила то, что мне было нужно, в те первые дни после первых родов.
Мне нужно было, чтобы кто-то сказал: «Я знаю, что все изменилось довольно быстро для вас, и это было не то, что вы ожидали. Я вижу, что ты испытываешь море эмоций, ты хочешь поговорить об этом? Дай мне знать, когда захочешь, потому что разговоры могут помочь». Вместо этого меня спросили, почему я плачу.
Мне нужен был кто-то, кто мог понять меня и сказать: «О, эй, вы рожали 26 часов. Ваш организм устал и истощился, все мышцы болят. Лежите отдыхайте и ни о чем не думайте, мы обо всем позаботимся». Вместо этого, на моих первых родах, я лежала и мочилась под себя, думая что это конец и я больше никому не нужна.
Мне нужно было, чтобы кто-то сказал: «Да, грудное вскармливание нелегкий процесс, но абсцессы делают его немного тяжелее, чем обычно, поэтому, если вы хотите продолжить кормить грудью, я могу помочь. Но если нет, и с этим тоже могу помочь. И если вы просто хотите обсудить оба варианта, вот что я думаю…». Вместо этого я услышала о том, насколько важно грудное молоко и что я должна продолжать кормить грудью.
Я написала той самой акушерке по электронной почте вскоре после того, как родила вторую дочь. Я рассказала ей, насколько лучше все прошло на этот раз, и приложила семейную фотографию. Акушерка ответила мне, сказав, что она думала о нас, и что она в восторге от того, что вторые роды прошли лучше. Затем она сказала мне: «У тебя был один из самых тяжелых послеродовых периодов, которые я когда-либо видела за свою работу».
Почему она так не сказала тогда? Это были слова, которые мне нужно было услышать много лет назад, когда я находилась в гуще событиях. Вместо этого, будучи мамой-новичком без всякого опыта, я предположила, что это было нормой, и что это я не могла справиться с этим.
Роды всегда тяжело. Я не утверждаю, что вторые роды всегда легче, или что мамам, у которых были тяжелые первые роды, нужно взять и родить второго ребенка, чтобы почувствовать разницу. Но я хочу, чтобы женщины знали, что человек, который говорит вам, что схватки спокойно проходят без обезболивания, вероятно, не принимал Питоцина в течение 26 часов. То, что медсестра, которая небрежно говорит вам «грудное вскармливание сработает, если вы просто продолжаете пытаться», вероятно, не имела дело с абсцессами.
Вы можете быть в восторге от того, что ваш ребенок здесь, здоров и счастлив. Нормально чувствовать эту беспорядочную смесь эмоций относительно ваших ожиданий как пройдут роды. Роды могут проходить у всех по-разному – но результат всегда один - очаровательный ребенок.
Мамам нужно больше сострадания и поддержки, чтобы помочь им оправиться после родов, которые отклонились от «нормы». Мы должны быть честными в том, что мы действительно чувствуем. Роды моего второго ребенка наглядно показали мне то, что я хотела бы услышать после моих первых родов: это было действительно трудно. Необычно сложно. Но ты сделала это.