Энергия Мысли
Борьба продолжалась. Родители ещё ничего не подозревают. Ходят по комнате, занимаются повседневными делами, обычные для утра. Сколько я ещё протяну? Что потом? Об этом лучше не думать. Фурия ликует, радуется, что я уйду из жизни в вечный покой и небытие. А я не уйду! Я останусь жить! Выстою! Почему во мне миллиарды каких-то маленьких частиц хаотично снуют? Что это? А девица или нечисть, зло непонятное или ещё кто, уже нависло надо мной.
Осмысление всего происходящего придавало мне силы! Я заполнял на время часть тела или даже полностью, но потом вновь утрачивался. Приходилось думать, сопоставлять, анализировать с невероятной скоростью. Жить-то хочется, и жить в теле своём, не на задворках невидимых миров или ещё где, и управлять своим телом, мыслями, желаниями самому. Что это родители так заговорили? Странно. Это им не свойственно. Обороты речи не те. Такое ощущение, будто бы они меня не затрагивают, но вся их речь сводится к привлечению моего внимания! Что они делают?!
Незваная девушка через них поглощала мою оставшуюся суть. Вот это новость! Она овладела их сознанием, а они этого не подозревают даже! Они её не видят и не слышат! Почему родители оказались легки к управлению? Хотя, если присмотреться, они ведут себя, как обычно. Людям со стороны тоже не показалось бы ничего предосудительного. Бытовой разговор и не более. Чего же в их поведении, разговоре, или в них самих не достаёт такого, что они так быстро пошли на поводу невидимого мира, причём без всяких усилий со стороны моей новой «знакомой», не очень-то доброжелательной ко мне?
Может, она ранее незримо мной тоже манипулировала, а я не знал этого, и жил обычной, на первый взгляд, жизнью? Как и за счёт чего она подавляет меня, одновременно заправляя родителей целыми фразами? Значит, я с ними как-то спаян. Так, а если я вступлю в разговор с родителями и переключу их внимание на что-нибудь другое, сработает? Они не подозревают, что я не сплю, и в каком положении я нахожусь. Как объяснить им, чтобы они помолчали на время?
Разгадка где-то близка! Я должен обязательно её найти! Нельзя мне сейчас дать увести себя неведомо куда. Тело моё пусть и маленькое, но абсолютно здоровое. Я в нём ещё много проживу. Смогу ли я донести до родителей, что им надо замолчать?
Я опять ухожу. Всякое отдаление от истины мыслей на размышления сил мне не прибавляет. Надо сконцентрироваться, собраться. На чём? Собрать весь имеющийся багаж знаний. Только быстрее. Она все мои думки, мысли словно читает, пытается произнести с опережением, стараясь меня стереть.
Нет, шалишь. Я же человек! Я всё равно буду быстрее, чтобы ты ни изобретала. Пусть я в голове только, но я ещё мыслю. Стоп, что я сказал? Мыслю! Мне надо мыслить. Что это, мысль? А мыслить? Как? А испугалась? Куда это ты взлетела? Так, воспользоваться моментом:
— Папа, мама, я плохо ночью спал, не могли бы вы помолчать пока?
— Ты проснулся? Кушать будешь? Как ты себя чувствуешь?
Куча вопросов. Почему с такой частотой они задают их, не дожидаясь ответа? Я в смятении и чувствую, что вновь ухожу. Родители меня выслушали, но почему они не восприняли мою просьбу? Они слышат слова, но не меня, и не разумеют. Их внимание было отключено! Их участливость была дежурной, показательной. Почему их забота не прибавила, а отняла меня?
Опять козни и уловки непрошеной? Необязательность, невнимательное отношение папы и мамы автоматически прибавляют ей силы, делая родителей невосприимчивыми, неслышащими к моим словам, словно не к ним я обратился. Может, мне самому надо было проявить участие и внимание? Наверное, стремление к этому должно быть обоюдное, искреннее. Иначе, кто-то всегда будет отдавать силы и чувства, кто-то невидимый пользоваться…
Так, мыслить, только быстро. В каком направлении? Рассуждения не наращивают мой жизненный потенциал. Так в чём он ещё? Где искать? Родителей пока надо оставить. Пусть занимаются своими делами. Может, в школьных предметах есть нечто ценное?
Вроде всё перебрал в мыслях и никакой привязки, чтобы восполнить утрачиваемые силы. Школьная программа съедает тоже. Нужно новое. Новое то, чего не знаю! Легко догадаться, как воплотить? Ага, я опять распространился на всё тело. Значит, надо мыслить о вещах непознанных…
Почему родители лезут с вопросами, разговорами ко мне и ищут контакта? Ясно. Фурия легко ими управляет. Если я на время восстанавливаюсь, она будет через окружение воздействовать на меня! Не надо удивлений и резких эмоциональных всплесков. Во мне что-то переключается. Я это чувствую физически и слышу. Тут же начинаю терять силы и управление телом, а наглая тварь непонятного происхождения всё прибавляет и приближается ко мне.
Я не могу уже говорить с родителями. Выдавливаю хрип, произношу что-то нечленораздельное. А хотел сказать, чтобы они погуляли немного, а я посплю в это время. Спать-то мне не хочется, но нужно свободное пространство для осмысления от посторонних включений в виде необязательности папы и мамы. Остро чувствую зависимость, взаимосвязь между мной и ими. Она сказывается на организме в целом: внутренних силах, зрении, слухе, речи, конечностях…
Голос мне уже не принадлежит. Вот дела! Я где-то в верхней части головы малой точкой. Глаза мои ещё. Вижу, дуб за окном. Надо же, на нём ещё есть жёлто-коричневые листья. Кажется, ветерок есть небольшой, раз они колышутся. Я тонко чувствую жизнь, её стремительный бег!
О Боже, что это? Какая ясность мысли! Я вновь в теле! Пришелица, чувствую, ушла в себя или растерялась, что мне на руку. Некогда анализировать. Надо воспользоваться по-бедой и убедить родителей не приставать ко мне с вопросами.
— Папа и мама, я хочу спать, а вы мне мешаете! — уже не договорил, а дохрипел.
Как быстро она меня съела и заняла позицию надо мной! Всякое недовольство или агрессия, проявленное мной, становится её силой. Значит, мне надо быть максимально вежливым, искренним. Даже слова и реакция родителей были для неё вторичны, хотя и использовала их влияние и нашу родственную связь в своих целях.
Всякий вывод верный меня прибавляет, но ненадолго. Обретённый с таким трудом потенциал опять достался Фурии. Зато я имею следующее. Мне прибавляют мысли, правдивость, искренность. Значит, проявленное мной добро должно мне помочь, только не переусердствовать: надо быть не заботливым, но искренним…
— Мама, ты ночью ничего не слышала? Как спалось тебе? — ура! Я снова дома, в теле! Какая лёгкость и ясность мысли, ощущений! Значит, не обязательно всегда мыслить, но и общаться можно, только искренне и от Души!
Я заметно прибавил. Ух, да я даже встать могу! Опять перестарался с эмоциями. Не надо было восхищаться и ликовать неосмысленно! Встав, я упал на постель. Ноги уже не мои, но менее секунды назад они слушались меня! Надо неторопливо продолжить общение с родителями, пока вернулась речь. Поэкспериментировать в этом направлении, понаблюдать, какие будут результаты.
— Папа, тебя что-то интересует? — наверное, не от Души спросил.
Ликует уже пришелица. Отца я уже не дослушиваю, а она в нескольких сантиметрах от меня. Отец что-то ответил, но не чувствуя контакта со мной, стал что-то рассказывать о своём сне. Это уже хорошо. Замкнув отца на себе, я отключил его от себя. Фурия через него мною теперь не питалась! Растём. Я вновь где-то в голове, и продолжаю анализировать, искать выход.
— Что ты там мелешь? Мне осталось жить менее двух минут? Нет, я буду жить долго и счастливо!..
Что я не так сказал? Вроде уверенно произнёс, но я ещё измельчал, сузился в мыслях и в чувствах. Ага, вначале было отрицание и безосновательная уверенность, что наделило её силой, а меня стёрло. Но я опять что-то постиг, познал относительно твоей сути и это мне плюс! Отрицание, ложная уверенность в себе тебе прибавляют! Забота, страхи, скачки эмоций, неосмысленная, необоснованная радость — тоже твоя мощь! Что ты за тварь такая? В голове чуть прояснилось. Объятая, выведенная на свет, она утрачивала силу!
— Почему, когда я в себе, ты становишься неуверенной, мельчаешь?
Что хорошо мне, плохо сказывается на ней. Там, где я аморален, она прибавляет. Выходит, мне надлежит быть хорошим в мыслях, поступках. Всё плохое, что есть во мне, составляют её суть. Почему я опять растратился? Я не осмысливал ситуацию. Вместо этого увлёкся ею, констатируя факты. Стоячая мысль лишала меня жизненных сил.
Почему она о времени сказала? Сколько прошло? В чём измеряется время? Надо искать Истину. Этого я не знаю, но любая верная мысль, приближающая к ней, для меня ценнее хлеба, поскольку прибавляла мне жизни! Что она выдумала? Моим телом будет владеть другая сила? Чуть «нет» не сказал. Вот, смотри, я могу шевелить ногами, додумаю тебя, себя вновь обрету! Сомневаешься?
Родители заподозрили что-то неладное. Ещё с вечера они уловили странности во мне и видели дрожь в моём теле, как от сильного озноба, хотя в доме было тепло. Включились, что называется. Мне не до них. Молчу…
Что за новая напасть? Мизинец левой ноги зажил само-стоятельной жизнью. Вот уже второй. Как быть? Что, жизнь и вправду уходит из тела? Она отсчитывает секунды. Уже до колена нога мне не подчиняется. Пальцы ходят ходуном, шевелятся, готовые оторваться. Вот вся нога выделывает кренделя, взлетает, опускается, вращается и выписывает невесть что, словно внутри меня пустота и абсолютно нет костей!
Я ошарашен. Только бы не испугаться. Надо думать. У меня есть драгоценные секунды. Пусть вся левая часть тела уже не моя. Отец склонился надо мной, держит за ноги, пытаясь их удержать, что-то спрашивает. Мама уже ревёт, не понимая, что произошло, куда-то за кем-то собирается. Зачем? Мне уже никто не поможет. Только я сам могу вернуть себя. Надо, надо продолжать поиск причин, след-ствий, путей для мысли. Где-то оно рядом. Лишь бы никто не помешал!
Мама в слезах куда-то умчалась. Говорить внятно уже не получается. Отцу я прохрипел, чтобы успокоился и не мешал мне. Он тоже уже в слезах. Пытается выяснить, что произошло. Мне не до объяснений.
Мне отсчитывают оставшиеся секунды пребывания в теле. Времени осталось менее минуты. Ещё живём. Левая часть тела приподнимается, опускается, падает на постель, пытаясь подчинить правую. Пусть, только не констатировать, не останавливаться в мыслях! Ведь было сегодня не раз, когда я брал верх. Где-то рядом Истина. Мысли туманятся. Вот и правая часть тела постепенно сдаёт.
Вбегает мама, за ней крёстная. Они видят, как тело моё выписывает движения, на какие не способны гимнасты, йоги. Их вывод обо мне для меня заранее очевиден. О чём бы я сам подумал, увидев человека в диких движениях тела с безумием в одном глазе, с подвижной мыслью в другом? Как о не совсем полноценном.
Шевелится уже и ухо. Левый глаз тоже вращается во всех мыслимых и немыслимых направлениях, и в ней невыносимая, тонкая, болезненная резь. Хотя бы этого они не видят. Стоп. Глаза! Утром в окно, когда я дуб разглядывал, фурия отпряла. Что за этим стоит? Правая рука ещё моя. Пытаюсь приподняться.
Входит Галина Евсеева. Мать и за ней успела слетать. Живёт-то напротив. Зачем мне лишние свидетели теперь? Она мне тоже не поможет. Медицина сильна в омертвлении живого в человеке. Не им ли благодаря засекречивается информация, известная как «Белая горячка», и что за этим стоит? Сколько людей загубили?
Рядовые медики не в счёт. Они искренне выполняют предписания, спущенные сверху. Галина Михайловна добрая, искренняя женщина. Делает то, что внушили правильным в медицинском учреждении…
Некогда мне сейчас разбирать медицину. Ведь до этой ночи к Минздраву тоже относился благосклонно. Только теперь появились вопросы к ней. Отложим на потом всех эскулапов и то, какая невидимая сила за ними стоит. Одна из них сейчас рядом. Говоришь, что ты всеми людьми можешь играть? Это мы ещё посмотрим! Я же ещё не подчиняюсь тебе!
Надо изменить настрой осуждающих меня людей. Если и не замолчат, то пусть говорят о чём-нибудь другом. А о чём они должны говорить, чтобы не прибавлять «инопланетянке»? Наверняка она контролирует только часть спектра эмоций присутствующих. Перенаправить их мысль в другое русло! Как это сделать? Времени уйдёт много на объяснения. Не говорить же им о «высшем разуме»! Время жизни, кажется, чуть увеличилось. Это я чувствую по прояснению в голове. Надо попробовать объясниться, пока ротовая полость вновь принадлежит мне, и есть некий потенциал, который служит для речи:
— Можете немножко помолчать, пожалуйста! Помолчите же! — не сказал, выдавил с хрипом, больше похожим на стон.
Окружающие меня не воспринимают. Они уже давно сделали выводы, и теперь лишь утвердились в своих предположениях. Приподнявшись, падаю. Меня пришедшие обсуждают: притворяюсь, дурачусь, пьяный, сошёл с ума... Это самое лёгкое. Вас бы в моё положение! Нет, только не это! Не продержатся и пяти секунд — сойдут с ума. Я же с вечера в борении. И спиртное я не пил уже пять дней. Зачем наговаривать?
Отвечать им уже не могу. Рот тоже кривится, будто в усмешке или в оскале. Занятая осуждением всех алкашей, тётя Галя этого не замечает. Не видит и того, что даже волосы шевелятся. Разве можно так сыграть? Зачем мне всякие кривляния? Я же всегда отличался серьёзностью, и они это прекрасно знают.
Доброжелательность, искренность, внимательное отношение к окружающим было частью меня. Почему в один момент я стал таким плохим? Единичные проступки этого года, ставшие достоянием общественности, обросшие домыслами и неправдами, не должны же характеризовать человека в целом? Ну, пью сильнее в последние два года. Что с того? От этого я не стал менее любознательным. Другие дольше пьют и в больших количествах принимают, при этом их запросы не идут дальше потребностей тела!
Почему вдруг такая резкая, негативная оценка!? Это они всерьёз или озвучивают нужное кому-то? Ага, ясно. Агрессивный выпад, осуждение — это хлеб и мощь Фурии. К тому же оценка всегда обрывает мысль! Что за этим стоит? Значит, они тоже под её контролем. Крёстная не так агрессивно настроена. Она более рассудительна на данный момент. Невидимая ими пришелица покрывает крёстную не всю. Надо бы с ней заговорить, она услышит. Им надо чуть-чуть помолчать. Мне бы это позволило не отвлекаться, сосредоточиться на осмыслении происходящего.
Всё это пронеслось во мне параллельно попыткам при-встать. Видимо, я стал немного ближе к осмыслению сути пришелицы и чуточку обрёл голос и силы. Надо воспользоваться и повторить попытку.
Уже не стоит. Пришедших людей несёт мысль осуждения, и они меня не услышат. Силы потеряю. Нужно что-то другое предпринять. Собрать воедино мгновения, когда я обретал, а пришелица теряла. Надо б вспомнить, но она блокирует память и мысли нужного мне направления. Нужны усилия над собой, и в каждый миг себя превосходить. Ведь было же что-то, что мне прибавляло, но осталось за пределами моего внимания? Взгляд, брошенный в окно! Точно! В этом что-то есть!
Светлее стало в голове. Правая половина тела вновь почти моя. Смотреть, смотреть. Что за этим стоит? Где разгадка? Секунды жизни прибавились. Хорошо! Значит, я могу её наращивать! Бег мыслей, искренность, доброе отношение к окружающим без исключения людям… Что ещё? Что стоит за взглядом?
Надо успеть отметить, что оба глаза тоже принадлежат сейчас мне. Я внимательно осматриваю помещение, присутствующих. Суть их в чём? Глаза цепляются за предметы быта, людей. Зрение проясняется, ухудшается, меняясь независимо от моих желаний. Некий потенциал, влияющий и отвечающий, видимо, за ясное видение, пополняется или утрачивается в зависимости от моего мышления и собранности. Что-то потребляет силу взгляда, уменьшая чёткость контуров предметов. Есть нечто, прибавляющее ясность. Может, мировоззрение, мировосприятие, широта мышления?… Где-то здесь искомый потенциал.
За окном простор и я чувствую, что глаза, словно живые, радуются чему-то, и наполняются силой! Перевожу взгляд, полный нежности на маму. Она плачет. Пока зрение моё. Но вот мои глаза уводит непонятная сила и упирает в табурет.
Зрение падает, а глаза начинают бегать по немыслимой орбите. Секунды опять бегут. Две неизвестные силы спиралевидно двигаются во мне. Левая часть тела выписывает кульбиты и кренделя в одном направлении, правая — в противоположном. Я опять сосредоточился в голове. Тают силы. К тому же стал глохнуть. Появился шум в ушах. Пусть. Думать и искать выход.
Зрение прибывало по мере скольжения по живым предметам и людям! Выхватываю зарёванных родителей. Глаз правый принимает обычное положение, становится послушным, улучшается видимость.
Уши тоже шевелятся, но я ещё продолжаю слышать отзывы о себе крёстной и фельдшерицы, причитания матери. Все негативные измышления обо мне сковывают меня, если я осмысливаю изрекаемое пришедшими, и концентрируюсь на этом. Дыхание слабое, но я ещё могу дышать. Надо не обращать внимания на слова окружающих. Они говорят нужные вещи Фурии, но не мне. Кем они управляются? Так, это не моё дело, иначе я уйду. Надо собраться вокруг своих мыслей.
Я пока отслеживаю ситуацию и максимально спокоен. Я опять начинаю обретать себя. Время потекло вспять. Я могу её прибавлять! Как это мне удалось в этот раз? Спокойствие, ещё что? Осмысленный взгляд! Точно! Вспомнил, как разглядывал папу, маму и табурет, под ней. Затем крёстную, фельдшерицу, и раньше дуб, что за окном, отмечая детали на нём. Есть! Правая половина тела моя! Вся!
Бывший в голове сумбур улёгся. Легче стало дышать, мыслить. Нужно ещё что-то новое! Мне не до происходящего в комнате и наплевать, что думают обо мне. Надо вернуть всего себя, потом как-нибудь изъяснюсь. В книгах надо источник для мыслей искать! Точно! Приподнимаясь и припадая, падая, добираюсь до полки. Левая половина тела не моя и вытворяет неподдающиеся осмыслению движения. Сколько времени прошло? Точно не две минуты.
Пришелица уверяет, что всё равно сживёт. Не на того напала! Я буду жить! Руки непослушны и сопротивляются моим усилиям. Листаю книгу, пытаюсь читать, хотя тело опять перестаёт мне подчиняться. Если осмысленный взгляд помогает, значит, и читать надо осмысленно. Есть!
Я начинаю обретать себя. Ну, ты и дрянь! Ты быстрее меня читаешь и воспроизводишь информацию на мгновение раньше, поглощая возвращающиеся силы. Ты что, знаешь всё то, что написано далее? Сейчас проверим. А если я открою на такой-то странице? Мыслей в содержании нет. Надо искать на других страницах!
Вот это да! Она знает, на какой странице я открою и что там написано! Она опять меня опережает! Я теряю силы, а с ними и часть тела. Сам виноват. Просто читаю, не вдумываясь в читаемое. Трудно, конечно, с вращающимися глазами, с давлением непонятной силы, концентрирующих взгляд на фактах, предложениях без мыслей, но можно. Параллельно бегу глаз по строчкам, я всё время анализирую изменения во мне. Это даёт мне возможность хоть на какое-то время обрести силы, управлять если не всем телом, то её частью.
Фельдшерица уходит, излив грязи в мой адрес и подытожив, что надо вызвать «Скорую». Только этого мне не хватало! Усердно пытаюсь листать страницы в поисках положительных мыслей. А бестия принуждает открывать нужные ей страницы, фокусирует взгляд на нужных ей строчках, там, где правильно и красиво изложено, рассуждения о добре и зле, но нет мыслей! Так называемые «позитивные» строчки мне тоже никак не прибавляют.
Тогда, что есть Истина? В чём Она? Отчего торжествует Фурия? Уводит взгляд от нужных мне строк, подводит к тем, где информация есть вроде, но предлагается мыслить в негативном направлении.
Я ищу светлые мысли в книге, но натыкаюсь на негативные смысловые значения, и опять наблюдаю за битвой во мне двух самостоятельных сил откуда-то сверху внутренней части головы. Они были сами по себе, но я их как-то цементировал! Интересно, почему они раньше себя не проявляли?
Мир открывался, и я не горел желанием уходить принудительно в такой момент. Скажут, умер от пьянства. А если не умру, и победит эта тварь, опять отсчитывающая секунды, тогда что? Зачем я о ней подумал?
Книга валится из правой руки. Она тоже не моя теперь. Левая половина тела и часть правой уже давно выделываются в умопомрачительном танце. Если выстою, я попробую когда-нибудь повторить все эти кульбиты и выкрутасы. С телом, может и получится, но с глазами и ушами вряд ли.
Крёстная после каких-то советов матери тоже собралась уходить. Кажется, отговорила маму обойтись без «Скорой». Спасибо ей. Не забуду. При случае, когда решусь открыться, отблагодарю. Врачи усугубили б положение, отправив в психиатрическую больницу. Там бы я не выстоял среди побеждённых Фурией людей, и одним Наполеоном стало б больше. Кем бы провозгласила она себя в моём теле?
Разбег мыслей в сторону отражается подрагиванием скул на лице. Время идёт. Мне осталось лишь несколько секунд. Надо попытаться ещё выиграть время. Как? Книга рядом, но недосягаема. Зато голова ещё соображает. Надо её напрячь. Что мне ещё остаётся, когда всё остальное мне уже не принадлежит?
Пальцы рук и ног закручиваются и выламываются. Ноги выделывают движения, невозможные в обычной жизни. Туловище извивается и бьётся, словно я эпилепсик. Боль невыносимая. Ощущение такое, что зубы тоже ходят ходуном. Уши закладывает, и я утрачиваю слух. В оставшиеся несколько секунд что предпринять?
Фурия уже у самого рта. Извергает проклятия и ненависть. Она уже не говорит. Сквозь змеиное шипение слова бранные больше угадываются и еле слышимы. Оказывается, я не дал ей пожить, она ещё хотела побыть рядом, но я, её новый убийца, этого не позволил!
Не надо её воспринимать. Осталось две секунды. Я утрачиваюсь. Думай, голова. Я тебя тоже теряю. Я в виде точки где-то под черепом. А это змеиное отродье вихреобразно через рот вливается в меня, воронкой струится во мне и проваливается в желудок. Часть её ещё во рту и вне меня. Что-то змеевидное, распадающееся на мелкие частички, спиралью с шипением извивается во мне. Последнее, что я слышу сквозь шипение, это повторяющиеся слова: убийца! Убийца!
У меня же нет выбора: или я, или она. Тело ведь моё и не хочется даже думать о том, что кто-то другой будет в нём проживать. А вот кто она по отношению ко мне?
Туманится в голове. Холодно… Стоп, что сегодня пришелицу сильно напугало? Мышление, точнее, движение мысли! Движение есть жизнь! Эврика! Надо как-то соединить эти две составляющие! О чудо! В голове ясность мысли и правая рука моя. Надо ею двигать, махать, шевелить, не останавливаясь. Действует! Нога, нога правая тоже начинает подчиняться! Надо встать. Это я пока падаю, ещё падаю за счёт противления левой половины. Встать, пусть на четвереньки. Больше движения рукой и ногой. Можно ползком. У меня наворачиваются слёзы радости. Левая часть тела тоже пытается слушаться. Надо попробовать встать! В желудке творится что-то невообразимое.
Движение — Жизнь
Припадая на колени, приподнимаюсь на ватных ногах. Ноги не держат. Мама куда-то опять убегает. Отец смотрит отрешённо на сошедшего с ума сына. Пусть. Лишь бы не отвлекал. Опять приподнимаюсь. Получилось. Так, надо шагнуть. Не вопи, Фурия. Я буду жить! Ноги подкашиваются, но я устоял. Шаг, ещё один. Могу, могу ходить! До порога. Есть! Надо перевести дыхание.
Остановился и чуть не упал. Начинают отказывать ноги. Значит надо закрепить успех. Иду по комнате на ватных ногах. Надо ходить, не останавливаясь. Внутри меня смерч и ураган. Отмеряю по комнате от окна и до порога. С глазами, с ушами всё в порядке. Они больше не вращаются и не шевелятся, и я вижу и слышу. Конечности тоже мои. Слёзы заливают глаза, и я не пытаюсь в ликовании их сдержать…
(продолжение следует)