У Пушкина был цикл произведений, имеющий общее заглавие “Повести покойного Ивана Петровича Белкина”, которые первоначально и принимались написанными неким безвестным литератором. Похожая ситуация случилась с Михаилом, чьи “Записки Богдана Ильича Бельского, издаваемые М. Н. Загоскиным”, именуемые ныне “Москва и москвичи”, публиковались при почти схожем мнении, будто Загоскин выступал в качестве издателя, а их автором был некий безвестный литератор. Что же, появилась даже необходимость доказывать, кто всё-таки был подлинным автором. Вдруг в самом деле Бельский? А Загоскин использовал своё имя сугубо для улучшения книжных продаж. У потомка и вовсе сложилось собственное мнение: Загоскин начал, а Бельский продолжил. Иным образом сложно объяснить, отчего, с интересом сообщаемый текст произведения, уже ближе к середине повествования – и далее – приобрёл вид унылого действия.