“С далеких плесов в звездной тишине
другой мальчишка подпевает мне:
“Издалека долго…”...”
Лев Ошанин “Течет Волга”.
Путешествие во Владимир меня не отпускает. Я возвращаюсь в это не так далеко ушедшее мартовское воскресенье с пригревающим солнцем и чистейшим голубым небом. И прежде всего, в своих воспоминаниях, я стою спиной к Успенскому храму над обрывом и гляжу на Клязьму. И дальше, и дальше, и дальше… Но это “дальше” как-то связано именно с этой не самой могучей российской рекой. В этой реке, как будто этого “дальше” изначальность. Какая-то основа. Крепь. Не смотри, что всего лишь “водичка”.
Реки в нашей истории... В моей они появлялись постепенно, добавляя каждая, что-то особенное, свое и, одновременно, что-то важное для меня. Первое мое свидание состоялось с Москвой рекой. А познакомился я с ней благодаря бабушке, которая каждый май ритуально “открывала навигацию”, приглашая меня покататься на речных трамвайчиках. Я вряд ли что-то вспомню сегодня о тех прогулках, кроме ощущения какого-то необычного мира и нового взгляда на город, который я до этого изучал из окон автобусов, троллейбусов и трамваев. До сих пор взгляд с реки кажется мне каким-то волшебным, не реальным.
В этих первых путешествиях я наверное обратил внимание, что у реки есть ответвление. Потом выяснилось, что это Яуза. Такая уютная московская речушка. На ней не бывает даже мало мальских волнений. На ней и речной флот-то редкость. Но проезжать по ее набережной всегда со-бытие. Такое не глобальное, лично твое, но, со-бытие. Когда и в собственном одиночестве ты чувствуешь тех, кто с тобою как-то связан.
Каждое лето мы переезжали на дачу. Во время таких переездов была обнаружена еще одна важная, как потом оказалось, река. Та самая Клязьма. Правда в районе Ярославки она совсем малоприметная без какого либо намека на величие. Хотя до этого места ее русло превращается в водохранилище, окруженное дивными пейзажами подмосковной природы и пересекаемое в различных направлениях катерами, яхтами а то и пароходами, следующими курсом на Волгу или обратно в северный речной порт.Позже, путешествуя в качестве торгового агента по строительным магазинам Подмосковья я подробнее исследовал эту реку. И в Ногинске, и в Павловском Посаде, и в Орехово зуево. Добрался и до Владимира. Поражал воображение весенний разлив Клязьмы. Скромная река превращалась в маленькое море.
Примерно в это же время мною была открыта Волга матушка река. Произошло это примерно так. Изучая по атласу свои предстоящие маршруты по хозяйственным магазинам я обнаружил, что на карту Подмосковья краешком залезла Тверская область с Тверью и Волгой. План созрел не сразу. Но экспедиция была снаряжена и отправлена. Сначала в подмосковную Дубну, потом в тверские Кимры и уж под конец в саму Тверь. Конечно, не обходилось без ритуальных “свои ладони в Волгу опусти” и обрядовых ста грамм (ну, там, сто - двести… кто их считает?) Помню одну зимнюю поездку в Кимры. Мы возвращались уже по темноте, среди сосновых лесов, а в магнитоле звучала индейская флейта. Тогда родилось:
"Каждый день, умирая, пою долгую песню…
Тысячи сверкающих огоньков, появляющихся из-за горы, горящим потоком надвигающихся на меня, повторяя изгибы дороги и исчезающих за спиной…
Каждую ночь, умирая, пою…
“Фью-фью”, - флейта. Убитый индеец.
“Бум-бам”, - барабан. Мертвый негр. И голоса: “На речке, на речке…”
День и ночь, умирая, пою песню земли, огоньков и поземки, стелющейся перед ними.
Дни и ночи, умирая, пою… “Эта Земля - Нечьемноземье,
Нечьемноземье,
Нечьемноземье эта Земля…”
Пляшет дикой Охотник на пустыре, где-то между мною и небом…
Каждый день, умирая, пою долгую, тихую песню…"
А потом в моей творческой биографии случился Муром. А с ним и Ока. Как и во Владимире, город на обрыве, а внизу течет река. “У Мурома - Ока. У Оки - очи.
А у нас Отче…”
Сколько раз я сбегал к ней на противоположный дикий берег от заводской проходной и машиностроительных забот. Туда, где среди зарослей в болотах квакали лягушки, а по холмам среди одиноко кучкующихся деревьев гулял дудочник. По реке плыла роскошная яхта, над яхтой летел дельтаплан, а за город садилось солнце.
Потом была Ока в Орле. Я неожиданно задержался в городе по делам. Ждал денег, которые не давали, в надежде, что я не вытерплю и уеду. Поэтому уезжать было никак нельзя. Я и сидел, ждал. Было лето. У школьников случился выпускной. Гулянья в городе. И я среди этих гуляний, набрел на пристань, от которой отходил небольшой кораблик, являющийся для местных общественным транспортом. То есть, на нем собрались какие-то пенсионеры с мешками, сумками и обсуждением внешней и внутренней политики страны. Ехали они в свои загородные “фазенды”. А я… просто путешествовал. Не знаю почему, но я вдруг почувствовал себя где-то на Миссисипи, там, где она не слишком широкая. А на нашем кораблике, я был уверен, была труба, щедро дымящая в небо. На берегу, кроме зарослей и редких домиков иногда возникали стайки мальчишек, лучшим развлечением которых было показать пассажирам кораблика свой голый зад. Незабываемое путешествие, так рифмующееся с детскими прогулками на речных трамвайчиках.
Позже была Ока в Кашире, в Коломне. Формально Ока протекала в Рязани, но там я до нее так и не дошел. И все это была одна река. И все это были разные воды. В августе 2012 года состоялось мое великое путешествие с командой “Российского управленческого сообщества” (президентская программа подготовки управляющих кадров) от Северного речного вокзала через Клязьминское водохранилище и канал имени Москвы по Волге. Углич, Рыбинск, Ярославль, Кострама, Плес… За всю свою жизнь я побывал во многих волжских городах. Чебоксары, Казань, Ульяновск, Саратов, Волгоград. Каждый раз, конечно, были какие-то формальные поводы этих посещений. Но для меня все эти экспедиции - одно. Поиски собственной Шамбалы. Места, откуда Герой силою духа положит конец разрушению.
Все реки, про которых я рассказал, соединялись в единый сетевой пространственно-временной континуум, генерирующий отношения между мной и волшебным миром, спрятанным от не наблюдательных глаз. Поженившись на этом мире, начинаешь понимать все и про себя и про землю вокруг себя и про людей, живших до тебя, и тех, что родятся после на этой земле. Яуза, начинаясь в Лосином острове, впадает в Москву-реку. У той исток где-то недалеко от Смоленской области. А течет она до Оки, в районе Коломны. Клязьма, вытекая из родников под Солнечногорском, заканчивается тоже Окой, чуть до Нижнего Новгорода, в котором Ока встречается с Волгой, рожденной в тверских лесах. И вся эта водичка собирая смыслы с предуральских территорий России несет их, объединяя, в море, там где Астрахань. Так же, как множество моих предков, встречая друг друга, соединялись в одно, чтобы однажды появился я, который, продолжая соединяться, длит эту общую жизнь, как и дети мои, как и внуки, и… И все это Бог, которого можно потрогать и почувствовать, опустив ладони в воду.
P.S. Были в моей жизни и другие великие реки. Нева, Кама, Енисей. Но, все это как знакомство с родственниками жены. Только усиливает ощущение всеединства...
