Каждое сердце имеет лимит, каждая душа имеет запас. Сгорая и исчезая человек увядает постепенно, огонь внутри гаснет, пеплом покрываются глаза, застилает туманом окружающее его и наступает тот час, когда пустоту уже ничем не спасти кроме пули в револьвере.
Однако. У любой пропасти есть верхушка, добравшись до которой можно обрести свой путь, свою личную свободу. Дорога к этому опасна и не всегда видно к чему она ведет на самом деле. Можно идти вечность, продираясь сквозь поросший мхом колючий кустарник и ждать света за поворотом, а окажется, что все глубже шел ко дну. Теряя себя еще больше, не понимаешь где правда, а где надуманная картинка желаемого.
Убивая себя, можно воскреснуть и жить, а на стремлении жить в глянце можно споткнуться и не заметить как уже умер и время не вернуть обратно.
Я мужчина, имеющий сложившиеся принципы и понятия, основанные на воспитании, жизненных ситуациях и логическом мышлении. Я учился жить и выживать, искал утехи в женщинах, искал часть себя в них, но только еще больше терял, а после в одиночестве восстанавливал разбитые кусочки. Так шли дни и годы, дна пропасти не было видно, но до света над головой тоже было не дотянутся. Из непроглядной тьмы ко мне выступил человек и я обрел тишину. В этой тишине я услышал звуки биения своего сердца и своего дыхания, но его дублировало в такт биение ее сердца и ее дыхание. Я понял, что те камни, что я подбирал и нес с собой мне больше не пригодятся. Опустошив карманы, я лишился своего прошлого, стал снова чист и посмотрел в ее глаза.
Задержи дыхание. Закрой глаза. Открой свою душу в последний раз. Сжав кулаки, я шагнул на встречу. Почувствовав под лопатками дикое жжение, я поддался чувствам и расправил крылья насколько это вообще было возможно. Путь к свободе кажется уже не так тернист, зная, что ты уже не один.
Я избранный, я избран жить. И идти против течения сквозь непроглядную тьму мне не одному ибо, держа меч и щит, сердце свое на сохранение я отдаю в надежные руки, наполняющие его огнем и отгоняя губительный туман. Пуля в револьвере давно отсырела и, как оказалась, была совсем не для меня.