"улыбка той весны"
На обочине шумной фронтовой дороги, где-то между Польшей и Францией, сидит небритый русский солдат с забинтованной головой и с перевязанной правой рукой. Он сидит и смотрит на все, что мимо него проезжает, пробегает и, громыхая, проползает, - смотрит и вроде как улыбается…
Его оставили на перекрестке вечно спешащие куда-то фронтовики, поручив заботам ладной девушки-регулировщицы. Девушка обещала посадить солдата на первую, какая только пойдёт, санитарную машину, но «санитарки» пока еще не появлялись, и солдат начал привычно обживаться тут. Увидев пустой ящик от снарядов – сел на него. Левой, здоровой рукой своей извлек из кармана портсигар и спички, одноруко, не очень- то умело, однако с первого раза прикурил ярко-белую трофейную сигарету. Глубоко затянулся и далеко выпустил голубоватый, некрепкого градуса дымок.
- А у тебя жить можно, - сказал он девушке.
- Когда посетить четыре часа подряд… - начала было девушка жаловаться. Но солдат не дал ей досказать.
- А ты возьми меня в помощники! Я теперь человек свободный.
Девушка чуть скептически, но уже с некоторой долей любопытства пригляделась к нему. Солдаты был в общем-то неплох. Не поймешь, загорел или закоптился он там на своем переднем крае, но темное лицо его, обмотанное бинтами, было негрубым и приветливым,- все равно как весенняя проталина на белом снегу. И глаза – весенние, светлые. На фуфайке и штанах запеклась окопная глина…
- Если б тебя отмыть да почистить..- усмехнулась девушка, привыкшая разговаривать с военным народом без особых нежностей.
- Теперь отмоют, - сказал солдат.
С востока подходила к перекрестку колонна машин, и девушка приготовились встречать ее – вся вытянулась в струнку, изящно (прямо как в балете) вскинула вверх флажок – и так застыла. Пожалуй, она исполнила все это несколько подчеркнуто, несколько для него, для этого раненого, который посматривал на нее из-под своих бинтов. Женщины чувствуют, когда ими любуются, и тогда они способны преображаться. Они становятся как бы красивее, изящнее, воздушнее. Казалось, еще немного – и эта Хозяйка Перекрестка приподнимется над землёй, а там, глядишь, и взлетит…
Словом, девушка работала, занималась своим довольно красивым делом, а раненый покуривал, посматривал, и на лице его все блуждала улыбка. Он, конечно, любовался и девушкой, но не только ею одной. Перед человеком, только что выхваченным из боя, мир открывается необычайно широко, пространственно, радует его всякой мелочью… и не мелочью…радует и обещает…
- Ну что ты сияешь, как новый гривенник? – спросила девушка в прежнем своем тоне, когда колонна прошла и затихла вдали.
- Я же говорю – понравилось мне тут, - отвечал солдат.
- Что же тебе так понравилось? – явно подзадорила девушка солдата: дескать, говори, не бойся!
- Честно? – спросил солдат.
- Только так!
- А вот!
Одними глазами он показал на дорожный указатель, сработанный старательно и прочно, с большой стрелой на нем и короткой выразительной надписью:
«На Берлин»