Тонкий психологизм. Абсолютная подлинность. Пронзительный и мастерский авторский стиль. Триллер Шалини Боланд «Тайная мать» рассказывает о самой страшной потере для любой женщины — потере своих детей. Мы публикуем отрывок из этой книги.
***
Мы с Гарри суетимся на кухне, и нам так здорово вдвоем! Так уютно... Как будто всегда так было. Как будто я на самом деле его мама, а он — мой сын, и нет ничего естественнее, чем, придя воскресным вечером домой с сырости и холода, приготовить по чашечке горячего шоколада. Вот сейчас мы сядем перед телевизором, посмотрим какой-нибудь фильм, потягивая вкусняшку, а потом я встану и пойду собирать его назавтра в школу. Потом наберу ванну, помою ему голову, уложу в постель, подоткну одеяльце со всех сторон и почитаю сказку на ночь... Нет! Прекрати это. Немедленно прекрати. Зачем терзать себя этими несбыточными мечтами?
Мне так хочется заплакать, что даже горло перехватывает, и я вдруг обнаруживаю, что в кастрюльку с горячим молоком капают мои слезы.
— Что с тобой, мама?
Рукавом футболки я промокаю глаза.
— Ничего, милый, ничего, всё в полном порядке. Просто не могу дождаться, когда же наконец будет готово и можно будет сделать большой хороший глоток.
— Я тоже.
Гарри становится коленками на стул и под моим присмотром начинает размешивать шоколадный порошок большой деревянной ложкой. Затем я разливаю напиток по кружкам, и мы вместе садимся за крохотный кухонный столик. Еще несколько минут наслаждения той жизнью, какая могла бы у меня быть...
Понимаю, что плохо старалась выяснить, откуда взялся Гарри. Надо еще раз спросить о том, кто его родители, где он живет и все прочее в таком духе. Но он уже один раз не захотел отвечать на мои вопросы, а я не хочу его расстраивать. Пусть лучше Гарри расспрашивают профессионалы.
Мальчик делает шумный глоток и корчит рожицу.
— Горячий...
— Не спеши, а то язык обожжешь. Подуй на него, пусть чуть-чуть остынет.
— А ты любишь поезда? — спрашивает вдруг ребенок. Его мордашка украсилась шоколадными усами, и я невольно улыбаюсь, глядя на него.
— Очень люблю, — отвечаю я. — Один раз я проехала на поезде всю Францию, а потом еще Испанию и Португалию.
— Ого! И долго ты ехала?
— Много-много дней.
— И ночей тоже? Ты спала в поезде?
— Иногда, — говорю я, вспоминая тесное купе, где мы были вдвоем со Скоттом, в те первые дни нашей любви. В те прекрасные, бездумные дни.
— А мы так можем? — сразу загорается Гарри, а его глаза широко раскрываются в предвкушении приключения. — Мы можем проехать через эти страны и спать там в спальных мешках?
Мне так хочется сказать ему: да, конечно, можем. Я готова пообещать ему, что мы завтра же купим билеты на паровоз и отправимся в кругосветное путешествие, только я и он. Мы будем ехать по прекрасным местам и махать рукой всем, кто встретится нам на пути. Мы будем разговаривать с разными интересными людьми, и у нас будет собственное купе. Я куплю ему кепку, как у машиниста, а кондуктор даст ему посвистеть в свисток. И нам будет так весело...
— Конечно, Гарри, когда ты вырастешь, то обязательно поедешь, куда захочешь.
— Отлично, — отвечает малыш, уткнувшись носом в шоколад, отчего его голос звучит, как в трубу.
Звонок в дверь, я вздрагиваю.
— Кто это? — спрашивает Гарри, хмуря лобик, и ставит кружку на стол.
— Это, наверное, Скотт, — отвечаю, вставая. — Не волнуйся. Он тебе понравится. Он хороший.