8 декабря 2015 года. «Поэтический беспредел» – очень интересная площадка для творческих людей, существовавшая некогда в Ростове-на-Дону. Короткий, но яркий цикл встреч, в рамках которого можно было и себя показать, и на людей посмотреть. Как было заведено, пришёл к началу, записался в число выступающих, сел за столик и начал с интересом всматриваться в новые лица, благо состав публики каждый раз менялся. Внимание привлёк парень примерно моих лет или чуть постарше, по-хозяйски расчехливший знатный акустический Godin и начавший настройку. По всему было видно: инструмент находится в очень умелых руках. И вот вечер начался и первым объявили выступление Ильи Оленева – того самого «парня с гитарой». Дальше позволю себе впасть в грех самоцитирования и приведу дословно выдержки из заметки, сделанной мной тогда, по «горячим» следам.
Уже не раз ловил себя на мысли о том, как мало мы порой знаем о тех, кто нас окружает, будучи при этом «экспертами», скрупулёзно изучающими творчество московских, петербургских авторов. С первых же аккордов Илья совершенно покорил потрясающими по глубине стихами, интересными мелодиями, тембром голоса. Так бывает – просто осознаёшь, что перед тобой величина и осознание это не требует ни подтверждений, ни доказательств. На самом деле, становится даже как-то немножечко стыдно за своё незнание, особенно учитывая то, что, как оказалось, Илья достаточно известен, а песни и стихи его многими и заслуженно любимы (к числу неравнодушных к ним немедленно присоединился и я). Жаль, выступление Ильи вышло достаточно коротким. А после… После как ледяным душем обдало объявление о моём выходе. Ещё не до конца придя в себя после такого сильного впечатления, я прочёл три своих стиха, хотя, если честно, мне самому они показались совершенно неуместными в контексте только что услышанного. Это не самокритика, просто – констатация личных ощущений.
В тот вечер Илья спешил по своим делам и познакомиться не вышло. Придя домой, первое, что я сделал – нашёл его профиль в ВК и написал. Мы встретились на следующий день (оказалось, что и живём-то совсем неподалёку) и я стал обладателем первой книги Ильи «Письма» и альбома «Зима будет долгой». Так началось моё знакомство с замечательным самобытным поэтом и музыкантом, интервью с которым хотелось бы предложить вам сегодня.
Илья, здравствуй!
С чего начался твой творческий путь? Как давно ты пишешь стихи, песни?
Гитару взял в руки году этак в девяностом и сходу подобрал на двух струнах припев из Мушкетеров 20 лет спустя. Вообще-то отец купил инструмент ещё в Ленинграде в 85 году, видимо мечтал научиться, но по многим причинам не смог. А вот в 90-х когда мне было лет одиннадцать, одна девочка попросила меня, чтобы я проводил ее зимним вечером в кружок игры на гитаре. Мы вместе записались. Я остался там года на полтора, она сбежала через недели две. Писать начал в 92-ом практически случайно. Учительница географии, зная, что я бренькаю по струнам, попросила написать песенку на конкурс. Взял и написал. Осознанно стал писать с 95-го года.
Твоя группа ВК называется «Илья Оленев. Поэт. Музыкант. Отец». Так ты сам определяешь три свои главные ипостаси. И в одной из твоих песен звучит: «…И участь поэта, к которой привык…». Не хочется мистификаций, но поэт (если мы говорим о поэзии настоящей), как показывают судьбы многих, действительно – участь. Часто – незавидная. Как ты считаешь, отчего в судьбах поэтов вообще и русских в частности, столько трагизма и нет ли ощущения того, что «поэт» - синоним некоего «звания», которое человек получает право носить, только получив определённый жизненный опыт, порой – запредельный? Что ты сам вкладываешь в слово «поэт»?
Хороший вопрос. Но требует уточнения. Поэт – это не звание, которое возвышает одного человека над другим, тем более не привилегия, это ответственность за каждое написанное и произнесенное слово и бремя, подобное веригам. Отсюда и трагедия пишущего человека – огромная концентрация опыта, боли (реже счастья) на лексическую единицу. Если человек написал пару-тройку рифмованных четверостиший, ведёт богемный образ жизни, пьёт или наркоманит, потому что «все творческие люди пьют и наркоманят», то это не поэт, а дурак, так ничего и не узнавший про поэзию. Впрочем, такой период у меня тоже был. Поэзия – это труд. Прежде всего душевный. Для меня это путь к Богу, а он легким быть не может по определению. Если на этом пути мне встречаются люди, которым я могу помочь словом, а такое иногда случается, то это для меня великая радость и очередное подтверждение, что я не зря работаю.
В своих заметках в социальных сетях ты часто вспоминаешь о Геннадии Жукове, которого считаешь своим отцом и учителем. В то же время, в сети информации о нём, равно как и о таком интересном явлении, как Заозёрная школа, до обидного мало. Расскажи, пожалуйста, подробнее о том, как ты познакомился с Геннадием Жуковым и чем для тебя была Заозёрная школа? Сохранились ли какие-то связи с теми, кто был частью школы? В одной интересной краеведческой книге, которую я купил и прочитал буквально на днях, есть крохотная глава, посвящённая Танаису, Заозёрной школе и Жукову. В этой главе, в частности, высказывается мысль о том, что само существование Заозёрной школы тесно связано с именем директора Танаиса – Валерия Фёдоровича Чеснока, много сделавшего для того, чтобы это «место силы» для талантливых поэтов и музыкантов появилось и долгое время было именно там. Как ты относишься к мысли о том, что с уходом Чеснока с поста директора музея-заповедника завершил своё существование и Танаис поэтический, творческий? Чем для тебя сейчас является это место?
С одним из основателей Заозерной Школы и моим учителем Геннадием Викторовичем Жуковым я познакомился, когда мне едва исполнилось 14 лет. Однажды, это было во вторую нашу встречу, буквально через месяц после нашего знакомства, он был не в духе и накинулся на меня со словами: «Это сейчас ты юный гений, с одной хорошей песенкой, но лет через десять сопьёшься или повесишься, потому что превратишься в заурядного человечишку, если работать не будешь…» Я был унижен, оскорблён. Весь вечер ревел. Это был день, когда я стал взрослым и по сути, не умея ещё толком писать, уже стал поэтом. Вообще-то Гена был скор на расправу и почти никогда не хвалил. Любимая реакция на то, что я ему приносил несколько лет подряд было – говно! Высшая же степень одобрения – О! И я ее добился – этой высшей семени одобрения. Перед смертью он мне сказал, что вырастил достойного наследника, а я должен соответствовать и держать планку. Вот и стараюсь. Что касается Заозерной Школы, то остался один Игорь Бондаревский, с которым мы очень редко общаемся. Классическая Заозерная Школа закончилась с уходом Жукова, Калашникова и Ершова. Мы лишь подобие того духа свободы, братства и поэзии. Но я счастлив, что успел прикоснуться к этому явлению, которое вошло в историю русской литературы. Несомненно, с уходом Валерия Фёдоровича Чеснока Танаис, где жили заозерщики, перестал быть поэтическим. Я склонен считать, что талант заозерщиков сильно недооценён в Ростове. Для меня же Танаис – это память, юность и Жуков.
Ты много и часто принимаешь участие в различных бардовских фестивалях, хотя твоё творчество (которое ты сам определяешь как философскую урбанистическую лирику) настолько эклектично, что выходит далеко за рамки традиции КСП (чтобы убедиться в этом, достаточно послушать любой из твоих альбомов). В этой связи (и поскольку портал наш в первую очередь – о рок-музыке), расскажи о том, какие группы и рок-музыканты повлияли на твоё творчество в наибольшей степени?
Про рок-музыку. На меня повлияли ранний БГ, Калинов Мост, ранний Сплин (до Гранатового альбома). Из иностранных: Sepultura, Anathema, Sting, Dire Straits, Cranberries. Кроме того я слушал много авторской песни. Советую найти читателям Александра Мирзаяна, Виктора Луферова, Геннадия Жукова – откроется новый мир. Это не бардовская песня в понимании обывателя. Эти люди стояли у истоков бард-рока. Жуков, кстати, первый поэт, который стал ещё в 80-х писать на афишах бард-рок. Он же вывел в свет Александра Литвинова, известного под псевдонимом Веня Дркин.
Помимо того, что ты настоящий поэт и твои песни наполнены потрясающей лирикой, у тебя очень интересный стиль гитарной игры. Чувствуется не только опыт, полученный в ходе многочисленных концертов, но и недюжинный талант аранжировщика, мелодиста. Расскажи подробнее об этой стороне твоих «университетов». Когда ты впервые взял в руки инструмент, были ли у тебя учителя, имеешь ли музыкальное образование, кто в наибольшей степени повлиял на твоё мировоззрение как музыканта?
Музыкального образования нет. Есть 27-летний опыт игры на гитаре и жопочасы. Очень часто задают вопрос – с чего начать? Друзья, не буду оригинален. Для начала нужен достойный материал. Второе, исходя из собственного опыта, нужно сначала за свои деньги проехать полстраны по фестивалям и заработать имя, чтобы потом имя работало на тебя. У меня на это ушло лет 10-15. Есть более быстрый способ – через постель продюсера, но мне такой опыт кажется сомнительным. Туры составляю сам. Обычно наугад выбираю город и собираю предложения до точки назначения. Иногда организаторы ищут встречи. Каждый тур выстраивается индивидуально.
В современный цифровой век многие музыканты отказываются от идеи выпуска альбомов, поскольку слушатели сами составляют плейлисты и в этих условиях альбом как нечто цельное утрачивает свою актуальность. Вместе с тем, моё личное восприятие твоих пластинок – именно альбомное. Из них вряд ли возможно составить плейлист. Во всяком случае, у меня не получается. Теряется концептуальность (я говорю сейчас не только о моноспектаклях «Любовь и пряники» и «Радости ради», но о твоих альбомах вообще), монолитность восприятия. На твой взгляд, какова судьба музыки, в которую необходимо погружаться, музыки картинного, а не лубочного формата? Насколько она востребована сейчас и что ждёт её в будущем?
Что касается моей музыки – да, я выпускаю альбомы. Убеждён, что песни должны быть связаны между собой. Так как у меня достаточно сложная музыкальная поэзия, то песни, в которых отсутствует связь, сложно слушать: ведь каждая дополняет другую. Собственно, по стихам и песням можно проследить то, как и чем я жил, потому что все это почти про меня. У меня иногда складывается впечатление, что я пишу большой роман в стихах, который закончится в итоге смертью. Естественно, я понимаю, что это некоммерческая музыка и поэзия, но точно знаю, что мои песни помогли выбраться некоторым людям из трудных жизненных ситуаций. Это такой трудный путь любви и врачевания через боль, в конце которого есть свет, Бог и Радость. Что ждёт такую музыку в будущем я не знаю. Надеюсь оставить след в русской литературе. Хотя скорее всего после смерти друзья организуют какой-нибудь междусобойчик памяти меня, а потом через десяток лет забудут. Так почти всегда происходит.
Пару лет тому назад вы с Романом Филипповым затеяли и организовали совершенно беспрецедентный автомобильный тур по городам и весям. Помню, как следил за твоими отчётами и вашими многочисленными дорожными приключениями. Расскажи, пожалуйста, подробнее о том, как возникла эта идея, долго ли вы готовились к путешествию, как планировали маршрут и самое главное – что вам обоим дало это путешествие?
Тур с Романом Филипповым – это грандиозная авантюра. Именно так случаются самые веселые и великие, безумные вещи. В общей сложности мы проехали больше двенадцати тысяч километров и сыграли 27 концертов за 30 дней. У Ромы была «бешеная» четверка-жигули, летняя резина, сломанный термостат. После нескольких концертов мы сменили колеса, где-то в Уфе у нас сначала отвалился глушитель, а на южном Урале закипела машина, потом случились морозы под минус тридцать семь, но мы с матюками и задором каждое утро садились в машину и ехали к людям, которые нас ждали. Это было счастливое время. Естественно, что мы с Ромой сдружились. Последний концерт играли со слезами на глазах, потому что такие истории случаются только раз в жизни. Конечно будут другие, но именно такой уже не случится.
С того момента, как в конце 2015-го года я познакомился с твоим творчеством, я несколько раз бывал на твоих концертах и могу сказать, что со временем ты используешь всё больше различных «примочек» для того, чтобы обогатить звучание гитары, сделать его более насыщенным и разнообразным. Скажи пожалуйста, следствие ли это того, что ты хотел бы играть с полноценным составом и пытаешься таким образом компенсировать для себя его отсутствие или же эта работа скорее делается для слушателя? Вообще, есть ли у тебя желание играть с группой, или сольный формат для тебя наиболее приемлем? Был ли у тебя опыт игры с группой?
Для игры группой нужен особый настрой. Я ушёл в минимализм по нескольким причинам. Первое, кататься по стране с группой дорого и проблематично. Не у каждого организатора есть возможность пригласить неизвестный коллектив. Второе, достаточно сложный поэтический и музыкальный формат не располагает к драйву. Я бы назвал это вдумчивым слушанием. Третье, не хочется множить демонов и быть очередной рок-группой, похожей на других. Хотя поджемить с друзьями иногда получается.
Совсем недавно ты стал членом Союза писателей. Насколько значимо для тебя это событие, как долго ты к этому шёл? Открывает ли это перед тобой какие-то новые возможности для творчества или это скорее вопрос общественного признания и статуса?
Союз Писателей России для меня – это результат работы, быть может, признания, но главное – это ещё одна ступень в достижении цели, которую я поставил перед собой. Конечно, это определенный статус, который нужно каждый раз подтверждать. Пахать, пахать и пахать. Остановишься – забвение и смерть.
Раньше в Ростове существовал поэтический клуб в РАМТ, периодически проводился «Поэтический беспредел». После отъезда в Санкт-Петербург Льва Колбачёва и закрытия поэтического клуба при театре интересных мест, где могли бы собираться люди, которые хотят послушать интересные стихи и музыку и поделиться своим творчеством, в городе фактически не осталось. А те, что остались, лично у меня не вызывают ничего, кроме отторжения. Скажи пожалуйста, как человек, много путешествующий, какой видится тебе ситуация в целом, как с этим обстоит дело в других городах?
С Ростовом у меня как-то не сложилось. Когда была жива Заозерная Школа, а мы с Геной переехали из Москвы, нам всем казалось, что будет взрыв. Разрозненная творческая тусовка ненадолго объединилась, проводились концерты, снималось кино, но с уходом имён все стало историей. Впрочем, последний концерт в галерее Ростов показал, что люди готовы приходить и слушать. Так что надежда, как говорится… Что касается других городов, то ситуация разная. Где-то хуже, где-то лучше. Я все больше понимаю, что если мы хотим, чтобы наши песни пели и слушали нашу музыку, то надо заниматься детьми. Поэтому я радостно соглашаюсь петь перед подростками и люблю ездить по детско-юношеским фестивалям авторской песни. Иногда встречаются такие самородки, что теряешь дар речи.
На прошедшем в марте концерте в Ростове звучали в том числе и твои новые песни. Расскажи, пожалуйста, о своих ближайших творческих планах.
В ближайших планах записать два альбома, написать роман и жить.))
Беседу вёл: Павел Краснокутский.
Фото предоставил: Илья Оленев.
Орфография и пунктуация собеседника по возможности сохранены.
Интервью создано при поддержке сообщества музыкантов: «Музыканты России».
Вступайте в группу Live Show Голос Рока ВКонтакте:
Подписывайтесь на наши каналы:
Яндекс Дзен: https://zen.yandex.ru/id/5ba4792f2e368400a92152a8
Instagram: https://www.instagram.com/liveshowgolosrocka
YouTube: https://www.youtube.com/channel/UC3x4vP0gL3SiPtZf3a9dI8