В первой части материала мы рассказывали о том, как Бердников Степан Александрович попал в концентрационный лагерь Бухенвальд и стал участником подпольного движения, которое готовило восстание против фашистов.
11 апреля 1945 года в Бухенвальде началось вооружённое восстание. Заключённые перехватили контроль над лагерем, обезоружили и захватили в плен около 800 эсэсовцев и солдат охраны. В освобождённый лагерь прибыли первые американские разведчики. В память об этом событии был учреждён Международный день освобождения узников нацистских концлагерей. Степан Александрович принимал в этих событиях непосредственное участие.
Подпольщики концентрационного лагеря Бухенвальд ещё с 1942 года ставили перед собой главную цель: восстать против фашистов и обрести свободу. В воспоминаниях Степан Александрович рассказывает о тщательной разведке, которую они проводили: изучали расположение огневых точек, эсэсовских частей в казармах, где находятся склады боеприпасов, гаражей и стоянок машин.
Вместе с этим подпольной организации удалось разработать план, чтобы достать оружие для восстания. В лагере была команда, которая занималась очисткой территории: они собирали мусор и на тележках вывозили его в определённое место. Военнопленным удалось внедрить в эту команду «своих» людей. В это время другие подпольщики на заводах списывали в брак качественные детали оружия и подбрасывали их в специальные ямы с мусором.
Аза Степановна рассказывает: подпольщики из тех, что убирали лагерь, отвозили мусор и возвращались с тележками, доверху заполненными песком — там, под его слоем, были части винтовок, автоматов, парабеллумов, гранат. Их хранили в тайниках на территории Бухенвальда. Вместе с этим военнопленные химики сумели разработать и даже организовать производство коктейлей Молотова. Фашисты долго ни о чём не догадывались.
Открытое сопротивление
«Конечно, подготовка у нас шла лихорадочно, — из стенограммы выступления Степана Александровича от 1958 года перед ветеранами ВОВ. — И это чувствовали фашисты…».
Через самодельный радиоприёмник подпольщики узнавали новости с фронта: в 1945 году у советских войск было несколько крупных побед, они уже двигались в направлении лагеря. Вместе с этим просочилась информация о нарастающей панике среди фашистов. Говорили, что они готовятся полностью уничтожить Бухенвальд, чтобы не оставить никаких свидетельств своих преступлений.
С начала 1945 года Интернациональный Комитет (сеть подпольных организаций разных национальностей — прим. ФР) несколько раз на своих заседаниях переносил дату вооружённого восстания — участники не могли прийти к единому решению. В первых числах апреля стало понятно, что медлить больше нельзя: командование СС издало приказ об эвакуации. Все понимали, что это значит, и приняли решение: не подчиняться больше ни единому приказу фашистов. Среди подпольщиков распространился лозунг: «Эвакуация — это смерть для заключённых!».
«3 апреля, — писал Степан Александрович. — комендант лагеря в кинозале собирает всех немцев (из заключённых немецких антифашистов — прим. ФР) и обращается к ним, что: “Мне известно, что русские имеют оружие и настроены перебить всех немцев в лагере. Я обращаюсь к вам — перейти на нашу сторону. Кто перейдёт, тому будет дарована жизнь”. Но ни один на удочку не пошёл и не предал своих товарищей».
Вечером того же дня всем евреям приказали явиться к комендатуре, якобы для отправки из лагеря. С помощью Подпольного Центра евреев удалось скрыть, многие спрятались в «Малом лагере».
Несколько дней подряд из рупора звучали команды об эвакуации: призывали то немецких коммунистов, то евреев, то политзаключённых — из десятков тысяч человек не явился никто. Узники, объединившись с подпольщиками, устроили саботаж.
«8 апреля был днём кризиса. Комендант 3 раза отдавал приказ, чтобы все заключённые немедленно выстроились для отправки из лагеря. Приказ не выполнил ни один заключённый. Тогда в лагерь ворвались вооружённые отряды СС на мотоциклах. Началось массовое избиение, стрельба. За исключением небольшой группы узников, фашистам не удалось эвакуировать весь лагерь».
Восстание
В ночь на 11 апреля стало известно, что союзные войска находятся в 18 км от Бухенвальда, фашисты терпят поражение. Вместе с этим гитлеровцам приказано во что бы то ни стало уничтожить лагерь.
Степан Александрович вспоминал, что наутро эсэсовцы суетились, наспех устанавливали вокруг лагеря пулемёты и усиливали охрану. Интернациональный Комитет собрал экстренное совещание и принял решение: сегодня будет восстание.
«Начало выступления назначено на 15 часов 15 минут, 11 апреля 1945 года. В 13 часов этого дня воззвание было зачитано во всех военных формированиях узников. Формирования заняли исходные позиции, было роздано оружие».
Восстание началось чётко в назначенное время. Из воспоминаний Степана Александровича:
«Взрыв гранаты в северном углу лагеря был сигналом к восстанию. Лагерь, до того тихий и смирный, превратился в грозный, бушующий океан. Всюду гремело русское “Ура!”, раздавались автоматные очереди, выстрелы, взрывы гранат, трещала [колючая] проволока, горели 3-х этажные вышки. Помню, как… ребята из ударной группы нашей бригады, вооружённые гранатами и бутылками с горючей жидкостью, первыми разрезали колючую проволоку, ворвались на вышки, сбросили оттуда немцев и повернули оружие в сторону гитлеровцев.
Внезапным ударом восставшие захватили комендатуру СС, главные ворота, заняли склады продовольствия, оружия, боеприпасов.... Фашистская охрана, не ожидавшая такого натиска, растерялась, бросила посты...в панике бежала в окрестные горы и леса… 800 гитлеровцев мы взяли в плен и посадили в карцер.
К 5 часам вечера над концлагерем Бухенвальд взвился красный флаг Победы и Свободы. Немецкие патриоты изготовили чучело Гитлера и повесили его на видном месте».
Уже 14 апреля к Бухенвальду подтянулись американские танковые части. Они предложили узникам двинуться в Америку, но советские военнопленные отказались. В своих воспоминаниях Степан Александрович напишет:
«...мы, захватив оружие, группами двинулись на Восток, навстречу Советской Армии… Мы шли в Россию!».
После войны
«Мы не знали о том, что отец жив и после 9 мая, — рассказывает Аза Степановна. — Письмо об этом пришло только через несколько месяцев после победы над Германией. Это была такая великая радость! Вернулся домой он только в декабре, до этого — проходил госпроверку «Смерш». Страшная аббревиатура означала «Смерть шпиону». Когда папа вернулся, моя сестра не сразу его узнала, привыкла, что отец — это фотография на стене».
Вернувшись, Степан Александрович стал работать в Огнёвской школе учителем истории, как не имеющий на руках партийного билета, он мирился с термином «Механически выбыл из КПСС» — для убеждённого коммуниста это было большим потрясением.
В 1949 году всех узников немецких концентрационных лагерей правительство СССР подвергло повторной проверке на их благонадёжность и лояльность к существовавшему тогда режиму.
Днём Степан Александрович работал в школе, ночью почти ежедневно в течение двух месяцев шёл пешком из села Огнёво в районный центр, чтобы объясняться с работниками НКВД. Утром отправлялся в обратную сторону и всегда успевал к уроку без опозданий.
Аза Степановна и её сестра не знали о допросах — родители хотели уберечь их от переживаний. Они узнали обо всём, когда процесс дознания закончился. Отца признали невиновным. Незадолго до следствия за успехи в работе следователя, который допрашивал Степана Александровича, наградили Орденом В.И. Ленина. В то время он сказал: «Сегодня я награждён орденом, а тебе дарую — свободу!», и подписал оправдательное заключение. Степан Александрович был единственным из бухенвальдцев, кто не подвергся в то время репрессии.
После смерти Сталина Степана Александровича восстановили в рядах КПСС, и он стал директором Огнёвской школы.
Последние годы жизни
Плен, ад фашистских тюрем и Бухенвальда, три проверки в благонадёжности к Родине и преданности идеалам социализма, утрата партийного билета сначала подорвали здоровье Степана Александровича, а потом и вовсе его лишили. Он страдал острой сердечно-сосудистой и лёгочной недостаточностью, у него были признаки поражения печени, язвенная болезнь желудка.
Его характер изменился. Вспоминая прошлое, он часто плакал. Появились галлюцинации, по ночам он мог вскочить с постели, кричать: «Фашисты наступают!». У него появилась потребность в постоянных слушателях рассказов о страданиях, выпавших на его долю — это не обходилось без алкоголя, который стал частью его жизни. Вырвать Степана Александровича из этого плена не удалось. Родственники вынуждены были госпитализировать его сначала в Багарякскую больницу, а позднее — в госпиталь.
«У него началась деменция и неконтролируемая агрессия, — вспоминает Аза Степановна, её голос вздрагивает впервые за нашу встречу. — Дома он становился опасен. Его не стало всего в шестьдесят лет. В клинику он попал уже в последние три месяца, в это время из беспамятства уже не выходил.
Когда отец ещё был здоров, к нам всё время приходили соседи, знакомые, друзья, слушали его. Он рассказывал, как бесчеловечна война, как важно не допустить подобного. Кому-то было больно вспоминать об этих событиях, некоторые фронтовики, вернувшись, замолкали, но отец считал эти рассказы своей обязанностью, считал, что о произошедшем должны знать следующие поколения».
В настоящее время «Фонд Ройзмана» проверяет возможность получения Степаном Александровичем посмертного звания Праведника народов мира. Это почётное звание присуждается Израильским институтом катастрофы и героизма национального мемориала Катастрофы (Холокоста) и Героизма «Яд ва-Шем» людям, спасавшим евреев в годы нацистской оккупации Европы, рискуя при этом собственной жизнью. Для этого нужно отправить эту историю в Иерусалим, приложив к ней свидетельства спасённых людей.
Сейчас мы общаемся с сотрудниками «Яд ва-Шем».