Итак.
Краткое содержание предыдущих серий:)
Побывав на родине Ипполита Матвеевича Воробьянинова в Старгороде, добыв два стула: из богадельни и у мадам Грицацуевой, великий комбинатор Остап Бендер и предводитель команчей Киса Воробьянинов выехали в Москву: остальные десять стульев, согласно полученным ордерам, были отправлены в московский Музей мебели.
Приглашаю повторить московские приключения концессионеров!
Вместе со старгородскими локациями (а мы теперь знаем, что они тоже находились в Москве), в маршруте получилось ровно 12 (двенадцать) точек — как раз по числу стульев.
Москвичам рекомендую начинать со Старгорода:) - так можно повторить маршрут Бендера и Воробьянинова почти буквально, в хронологическом порядке! Рекомендую не пожалеть на эту прогулку целого дня, придется много ходить.
Гостям города, особенно приезжающим, как Ося и Киса, на Казанский (бывший Рязанский) вокзал, дополнительный бонус — они включаются в игру автоматически по прибытии (впрочем, преимущество есть также у прибывающих на Ленинградский и Ярославский вокзалы: московские события «Двенадцати стульев» начинаются на Комсомольской (до 1933 года Каланчевской) площади). Режим поиска стульев произвольный:)
Поехали:)
1. «Поезд причалил к асфальтовому перрону.
Это была Москва. Это был Рязанский — самый свежий и новый из всех московских вокзалов.<...>
Концессионеры с трудом пробились к выходу и очутились на Каланчевской площади».
Адрес: Москва, Площадь трех вокзалов, м.Комсомольская
2. Оттуда на извозчике отправились в центр.
-Куда мы, однако, едем? - спросил Ипполит Матвеевич.
-К хорошим людям, - ответил Остап, - в Москве их масса. И все мои знакомые.
С этим адресом возникла небольшая проблема.
Общежитие имени монаха Бертольда Шварца (Семашко:)), куда к хорошим людям ехали Остап Бендер и Ипполит Матвеевич, в книге находилось в переулке Сивцев Вражек. К району Арбата привязаны и некоторые другие события романа. Часто прототипом общежития в Сивцевом Вражке называют дом Герцена, но, насколько я понимаю, только потому, что это единственный в переулке более или менее подходящий под описание домик с мезонином.
Однако у этого общежития есть еще прототип из реальной жизни Ильи Ильфа: вместе с Юрием Олешей в 1923 году они жили сначала в углу типографии газеты «Гудок», за ротационной машиной - большим типографским механизмом, печатающим газеты. Друг Ильфа и Олеши Семен Гехт писал: "И никого ротационная машина, начинавшая гудеть в два часа ночи, не будила. А преимущества от соседства с ней были. Можно было, сделав спросонок шага два-три, потянуться за свежим номером и прочитать свой последний фельетон или обработанные в сатирическом духе рабкоровские заметки".
Потом, когда редакция переехала, им дали комнату — одну на двоих, где Олеша спит на полу, а Ильф — на пружинном матраце в красную полоску, купленном на Сухаревском рынке (как раз такой находился и в комнате Коли Калачова, помните?) А зимой 1924 года, как писала дочь Ильфа, «оба страдальца — Ильф и Олеша — получают! каждый! свой! отдельный! пенал!»
Вспоминает об этом событии и Евгений Петров: «Ильф получил комнату в общежитии типографии в Чернышевском переулке. Но нужно было иметь большое воображение и большой опыт по части ночевок в коридоре у знакомых, чтобы назвать комнатой это ничтожное количество квадратных сантиметров, ограниченное половинкой окна и тремя перегородками из чистейшей фанеры. Там помещался матрац на четырех кирпичах и стул. Потом, когда Ильф женился, ко всему этому был добавлен еще и примус. Четырьмя годами позже мы описали это жилье в романе «12 стульев», в главе «Общежитие имени монаха Бертольда Шварца»».
Кроме того, в пользу общежития при «Гудке» говорит и вид из окна комнаты студента Иванопуло: «Окно выходило в переулок… Напротив, в домике, построенном на манер готической башни, помещалось посольство крохотной державы». Готической башней была англиканская церковь Святого Андрея. В 1921 году в уже закрытой церкви в течение полугода жил представитель дипломатической миссии Финляндии в РСФСР.
Этот вид из окна чудесным образом сохранился. Церковь сейчас действующая, очень советую зайти внутрь и посмотреть! А еще в ней проводятся концерты. В общем, предлагаю выбрать в качестве адреса общежития имени монаха Бертольда Шварца адрес реальный (а к книжному мы вернемся позже и по другому поводу).
Адрес: Москва, Вознесенский переулок, 7 (здесь была типография) и 8 стр5 (храм Святого Андрея)
3. Из общежития «Бендер и его спутник, бритоголовый представительный старик» в тот же день отправились в музей мебельного мастерства.
С 1919 по 1926 годы в Москве действительно был Государственный музей мебели — он находился в Александринском дворце в Нескучном саду (отсюда начался Нескучный сад; сейчас во дворце находится Президиум Академии наук РФ). Экспонатами музея были предметы мебели из национализированных дворянских домов и усадеб. После расформирования музея часть мебели передали в другие музеи, а часть распродали на антикварных аукционах!! - ровно такая же судьба ждала (и постигла!) десяток стульев гостиного гарнитура из дома Ипполита Матвеевича.
Адрес: Москва, Ленинский проспект, 14
На аукцион!
4. «В пассаж на Петровке, где помещался аукционный зал, концессионеры вбежали бодрые, как жеребцы».
«Петровский пассаж» на месте:)
Он был построен известной московской домовладелицей и меценатом Верой Фирсановой (ей когда-то, еще в свою бытность трактиром, принадлежала «Прага»). После революции был переименован из Фирсановского в Петровский (по улице), а вместо магазинов здесь в течение многих лет находились организации: например, на второй линии Пассажа находился Научно-исследовательский комбинат, занимавшийся проектированием первых советских дирижаблей - «Дирижаблестрой»!
Ну и одно время здесь действительно находился аукционный зал! Так что мы на верном пути.
Адрес: Москва, Петровка, 10
Теперь осталось отследить, куда расползлись стулья.
5. «Два стула увезла на извозчике… «шикарная чмара»» Эллочка-людоедка.
К ней Остап отправился к первой.
К сожалению, я не смогла вычислить адрес инженера Щукина, который до прихода Бендера успел один стул у жены конфисковать. Но поскольку Остап с семейством Щукиных договорился быстро (хотя и с каждым по отдельности) предлагаю сделать в нашей прогулке небольшое допущение, что оба стула все время были у Эллочки. В конце концов, почему бы и нет.
Жила она в Варсонофьевском переулке. Номер дома неизвестен, квартира 17.
Тут открывается простор для воображения: дом для Эллочки вы можете присмотреть на свой вкус: все жилые дома во время написания «Двенадцати стульев» в переулке уже были! Но вид у него был все же другой: на месте поликлиники (дом № 5) стояла церковь бывшего Варсонофьевского монастыря.
С этим переулком напрямую связаны страшные события будущего сталинского террора: все последние дома по переулку принадлежали НКВД (какие-то до сих пор принадлежат ФСБ), а на территории спецгаражей между домами 7 и 9 в конце 1930-х годов было расстреляно около 15000 человек. Трупы вывозили отсюда на грузовиках, и дворники по утрам поливали из шлангов асфальт: смывали кровь. А в доме №11 находилась спецлаборатория по изготовлению ядов.
Впрочем, в 1927 году жизнь еще была относительно мирной.
Адрес: Москва, Варсонофьевский переулок
+2 стула
6. Между визитами к супругам Щукиным с Остапом Бендером случилось еще одно небольшое происшествие, которое принесло ему в дальнейшем значительную пользу: «На Театральной площади великий комбинатор попал под лошадь». Оскорбленный в самых лучших своих чувствах, он, «стоя у стены Малого театра, на том самом месте, где впоследствии был сооружен памятник великому русскому драматургу Островскому, Остап подписал протокол и дал небольшое интервью набежавшему Персицкому».
Кстати!
Откуда соавторы могли знать, что на том месте, где Остапа сбила лошадь, будет установлен памятник Островскому, если роман был написан в 1927 году, а памятник установлен в 1929?
Оказалось, что идея установки памятника появилась еще в середине 1880-х годов, но по разным причинам сделать его не получалось. В итоге 13 апреля 1923-го года в честь столетия Островского на месте будущего памятника заложили для начала его первый камень, то есть в 1927 году место было определено и известно всем москвичам:)
Адрес: Москва, Театральная площадь, Малый театр
7. Следующим пунктом программы Бендера было исправление очередной ошибки своего партнера, больного «организационным бессилием и бледной немочью»: он вынужден был лично отправиться за стулом к беспокойному остряку Авессалому Изнурёнкову, жившему на Садовой-Спасской. «Точный его адрес Остап записал в блокнот», но Ильф и Петров в книге его не называют, зато описывают: «это была старая, грязная московская гостиница, превращенная в жилтоварищество», у Красных ворот.
По моим прикидкам, под это описание на Садовой-Спасской попадало только одно здание, № 12/23 — доходный дом-гостиница 1871 года постройки, где останавливались, например, Исаак Левитан и Николай Чехов, брат Антона Павловича Чехова. Думаю, что Изнурёнков жил именно здесь:) Советую заглянуть во двор, там прячется еще несколько зданий под этим же номером! А еще в этом доме есть магазин «Вася Ложкин», если кому интересно:)
+1 стул
Адрес: Москва, ул. Садовая-Спасская, д.12/23
8. - О вас, товарищ Бендер, сегодня в газетах написали, - заискивающе сказал Ипполит Матвеевич после того, как Остап с триумфом вернулся от Изнуренкова.
В газете «Станок» в рубрике «Что случилось за день» было напечатано:
- Это извозчик отделался легким испугом, а не я, - ворчливо заметил О.Бендер. - Идиоты! Пишут, пишут - и сами не знают, что пишут. Ах! Это - "Станок". Очень, очень приятно. Вы знаете, Воробьянинов, что эту заметку, может быть, писали, сидя на нашем стуле?..
Так у товарища Бендера появился повод для посещения Дома народов, куда с аукциона уехал еще один стул. Убедившись, что стул на месте, и вернувшись за ним в Дом народов в ночное время, Остап неожиданно встречает в его бесконечных коридорах свою старгородскую жену, мадам Грицацуеву! Помните этот отрывок:
«Коридоры Дома народов были так длинны и узки, что идущие по ним невольно ускоряли ход. По любому прохожему можно было узнать, сколько он прошел. Если он шел чуть убыстренным шагом, это значило, что поход его только начат. Прошедшие два или три коридора развивали среднюю рысь. А иногда можно было увидеть человека, бегущего во весь дух: он находился в стадии пятого коридора. Гражданин же, отмахавший восемь коридоров, легко мог соперничать в быстроте с птицей, беговой лошадью и чемпионом мира — бегуном Нурми».
Дом народов, описанный в романе, - это московский Императорский Воспитательный дом между Москвой-рекой и Солянкой, устроенный для детей-сирот еще при Екатерине Второй, памятник архитектуры, территория которого занимает 11 га. В течение многих лет в зданиях Воспитательного дома находились закрытые военные учреждения, свободного доступа туда не было. Сейчас появился проект об устройстве на его территории гостиничного комплекса, ресторанов и магазинов, чтобы сделать это пространство максимально открытым для всех. Посмотрим, что получится.
Редакция газеты «Гудок» (в книге это «Станок») переехала во Дворец труда (так он назывался тогда в реальности) летом 1923 года. Атмосфера воссоздана идеально. Даже если просто идти по набережной вдоль ограды Воспитательного дома и смотреть на его окна, легко представить себе эти коридоры, в которых немолодая молодая так хотела поймать своего суслика.
К добыче Воспитательного дома я хочу добавить и стул («в форме змеи?»), купленный внештатным сотрудником всех редакций Дома народов Ляписом-Трубецким, автором бессмертной и бесконечной «Гаврилиады». Хотя адрес Ляпсуса в романе указан предельно точно: Казарменный переулок, дом 9, квартира 9, выяснилось, что по нечетной стороне этот переулок заканчивается домом №5 :) Так что предлагаю «привязать» этот стул к месту работы владельца.
+2 стула
Адрес: Москва, Москворецкая набережная
9. «Четыре стула попали в театр Колумба… Местоположение театра Остапу было хорошо известно».
С театром Колумба ситуация получилась, на мой взгляд, такая же, как с общежитием имени монаха Бертольда Шварца. Хотя известно, что описания спектакля и актеров относятся к театральной жизни Москвы 1920-х годов в целом, а главным прототипом считался театр Всеволода Мейерхольда, все же я думаю, что в книге герои шли к зданию МХАТа в Камергерском переулке: по крайней мере, если идти от памятника Пушкина мимо бывшего Елисеевского и Филипповского магазинов (как описано в романе), то есть вниз по Тверской, то как раз ко МХАТу и придешь. Пока стулья не отправились с театром на гастроли, их, как мне кажется, видели именно там.
(Театр же Мейерхольда (ГосТиМ) находился с противоположной стороны Тверской, на Садовой-Триумфальной,20 - сейчас, если я не ошибаюсь, там о нем ничего не напоминает).
+4 стула
Адрес: Москва, Камергерский переулок, 3
Во всех этих стульях сокровища обнаружены не были.
-В конце концов, - сказал Остап голосом выздоравливающего тифозного, - теперь у нас осталось сто шансов из ста. Последний стул (при слове "стул" Ипполит Матвеевич очнулся) исчез в товарном дворе Октябрьского вокзала, но отнюдь не провалился сквозь землю. В чем дело? Заседание продолжается.
За последним стулом гамбсовского гарнитура концессионеры вернулись в Москву лишь в конце сентября 1927 года.
Сто шансов из ста! Вы готовы?..
Остался последний стул.
PS А что вы думаете насчет памятника Остапу Бендеру в Москве? Есть идея!
Это пост - часть проекта "Как попасть в книгу".
Читайте и гуляйте по Москве!
