Если бы совсем недавно мне сказали, что случайная встреча может полностью изменить жизнь, я бы не поверила.
К своим тридцати годам я имела неплохой ресторанный бизнес, кругленький счёт в банке, хорошую квартиру и машину, загородный дом и друга-любовника, понимающего меня, как никто. Я, конечно, хотела бы видеть себя замужней дамой, но он предложения не делал, оставалось только ждать, пока сам созреет.
Не скажу, что всего добилась своими руками. Но головой пришлось поработать изрядно. Пока училась, прошла путь от официантки до управляющей папиным рестораном, а окончив университет, стала отвечать за всю сеть. Получив от родителей в подарок на двадцати пятилетие кафе в центре города, я сумела за четыре года открыть ещё парочку, и из партнёра превратилась в конкурента.
Отдав мне пальму первенства, папа решил передать бразды правления в мои нежные, но цепкие руки и предложил объединить наши сети, отошёл от дел, оставаясь совладельцем и одним из учредителей.
Мой день был расписан по минутам, и на случайные встречи просто не оставалось времени. Круг общения, в который входили деловые партнёры, друзья, родственники, парикмахеры, массажисты прошёл проверку временем. С новыми сотрудниками знакомилась после прохождения испытательного срока, когда они уже становились членами команды.
Если кто-то хотел со мной увидеться, ему приходилось записываться у секретаря-референта, оставляя записку по вопросу встречи, и ждать моего решения. Не всегда оно было положительным. Я, сознательно или подсознательно, не впускала чужих людей в свою жизнь.
Димку знала в лицо по студенческим годам, но знакомство было шапочное разные факультеты, разные курсы. Он окончил университет на три года раньше и перебивался случайными заработками. Откликнувшись на объявление о разработке проекта интерьера для нового кафе, предложил интересное решение, и мы начали сотрудничать.
Я радовалась обновлённому интерьеру, а Дима возможности реализовать свои замыслы. Дела у него, благодаря моим рекомендациям, пошли в гору, появились долгосрочные проекты и серьёзные заказчики.
Дима оказывал знаки внимания, но я игнорировала их. И не потому, что он мне не нравился – ещё не отошла от прошлых отношений, поэтому сблизились мы не сразу.
Жили на два дома. Вернее, он жил на два дома, то у меня, то в своей квартире.
– У меня творческий кризис, – сообщал Димка по телефону и исчезал.
Ох, уж, эти непризнанные гении! Когда что-то не получалось, он начинал психовать, твердить про свою никчёмность. Проще было отпустить, чем терпеть.
В его холостяцкую берлогу не рвалась. Хватило одного визита. Решив расчистить место для совместной трапезы, выкинула со стола консервную банку, полную окурков, огрызок яблока и пару сушёных килек.
– Ты не должна вмешиваться в моё творческое пространство, – раздражённо заявил Дима. – Всё, что здесь есть – стоит и лежит не просто так!
Оказалось, я отправила в мусорное ведро концептуальный натюрморт для шедеврального полотна.
– Непонимание губит таланты, – возмущался Дима, потряхивая всклоченной бородой, которая придавала ему сходство то ли с Карлом Брюлловым, то ли с Ван Гогом.
Трагичность тона не оставляла надежды на прощение. Я работала и ждала его возвращения в привычную для меня среду обитания.
Зато, если мне нужно было поплакаться, лучше жилетки не найти – чуткий, внимательный, добрый, он мог поддержать словом, удивить сюрпризом, развеселить на ровном месте.
Мои тараканы тоже гнали меня из дома. Люблю зимний отдых. Но не новомодные горнолыжные курорты с десятком понтокрылых нуворишей на каждом квадратном сантиметре, а уютный пансионат, где зимой отдыхают, в основном, пенсионеры.
Ночь в поезде, сорок минут на трансфере, и я оказывалась в сосновом бору. Можно гулять по сказочному лесу, кататься на коньках по замёрзшему пруду, часами плавать в бассейне, периодически перемещаясь в русскую парилку, хамам или инфракрасную сауну. Релаксируя, я позволяла себе не думать о работе.
Димке такой отдых не понравился. Это же на Париж – мекка всех художников, по которому он гулял, забыв про меня, сон и еду. Российская глубинка моего милого не интересовала – заскучал на третий день и я, чтобы не портить себе отпуск стенаниями и причитаниями, проводила его домой.
Когда на День всех влюблённых Дима подарил путёвку в двухместный номер с открытой датой в мой пансионат, очень удивилась.
– Я хочу подарить тебе сказку, – интригующе нотки в голосе обещали многое.
Вспомнив кошмар предыдущей совместной поездки, я в это не поверила. Но разочаровывать милого не стала, и, раскидавшись с делами, объявила, что можем ехать.
На вокзал Дима не явился. Позвонил, сбивчиво объяснил, что наклюнулся интересный и выгодный заказ, пообещал приехать в выходные.
Поезд, чуть дёрнувшись, тронулся. Поплыл перрон с провожающими, активно машущими руками и ускоряющими шаг, чопорное здание вокзала, размытое зимними сумерками, потом замелькали городские окраины. Я сидела в купе одна. Уже успела подумать: «Похоже, попутчиков не будет», – как двери раздвинулись.
– Добрый вечер! Едва успела, – миловидная девушка, сбросила с одного плеча большой кофр фотографа, с другого – сумку с ноутбуком, втащила чемодан.
Я приветственно улыбнулась.
– Муж подвёл. Обещал проводить, помочь с багажом. Ждала до последней минуты. Пока такси вызвала, пока добралась. Заскочила в последний вагон, – чемодан занял отведённое место.
Она скинула шубку, купе наполнилось запахом моих любимых духов.
– Пришлось через весь состав пробираться.
Не люблю тех, кто опаздывает, они вносят суету и неразбериху в мирное течение жизни, но эта девушка не вызвала у меня раздражения. Амбре и дружелюбие пошли в зачёт. Только не вязался у меня аромат дорогого парфюма с простенькой кроличьей шубкой.
– Лана, – представилась она. – Это творческий псевдоним и моё второе я. А по документам я Светлана.
– Ирина Пе…– я прикусила язык, зачем в поезде отчество. – Ира.
– А я вас знаю. Готовила материал об открытии нового кафе. Правда, потом задание отдали другому сотруднику. Я обиделась и ушла из редакции, – она сноровисто выставляла на столик печенье, фрукты, воду. – Перекусим?
– Вы из-за меня остались без работы? – спросила я, пропуская последнее предложение.
– И не жалею. Теперь сама себе хозяйка. Свобода! Редакция мне заказывает материал, и я сама выбираю, стоит ли брать его в работу. Расценки выше, чем когда в штате была. Пару блогов веду. Тоже денежка капает. Для других пишу. Я за чаем!
«У нас разное понятие свободы, – мелькнуло в голове. – Я тоже сама себе хозяйка. Но мне приходится за людей отвечать, а ей только за себя».
Вернувшись, Лана продолжила:
– За рекламные статьи неплохо платят. Сейчас получила интересное предложение от «Лесной сказки». Три дня проживания в люксе, с питанием, плюс гонорар. От меня – статья на пять-шесть тысяч знаков и двадцать-двадцать пять фотографий для их сайта, трёх минутный ролик для местного телевидения и радиорассказ на пятьсот слов в стиле «Лавстори» с троекратным упоминанием названия пансионата.
– Значит, наше знакомство не закончится в поезде. Я в «Сказку» еду. Мы болтали до полуночи, незаметно перейдя на «ты».
«Почему мне так понравилась эта девочка?» – рассуждала я, когда мы улеглись. Рядом с такой непосредственностью, я чувствовала себя умудрённой жизнью матроной. А ведь всего лет на пять старше.
Пансионат встретил гулом вековых сосен. Мороз рисовал румянец на щеках. Устроившись, отправились гулять. Лана без конца снимала пейзажи и меня.
– Ты будешь моей Музой! Позже отсортируем, выберем снимки для портфолио.
Непосредственность сочеталась с деловой хваткой. Она успела взять интервью у половины сотрудников дома отдыха, записывая разговор на диктофон, посетить лечебный корпус, тренажёрный зал. Энергия просто била ключом. И всё с улыбкой, шутками.
«Из неё хороший креативный директор получится», – я впервые на отдыхе думала о работе.
Мы сидели у меня в номере.
– Завтра работу сдавать. Уезжать не хочется, – Ланины пальчики быстро порхали над клавиатурой, что-то правила, бросала взгляд на молчащий телефон, и тогда по лицу пробегала легкая тень волнения.
– Ждёшь звонка?
– Похоже, не дождусь. Муж не желает выходить на связь.
– Мой тоже молчит, – я сама не звонила. Говорила лёгкая обида – пообещал сказку в «Сказке» и слился. – А он у тебя кто?
– Ван Гог местного разлива, – рассмеялась Лана. – Комплексует на каждом шагу. Неоценённый талант вынужденный заниматься ремеслом ради куска хлеба.
Я встрепенулась. Почти такую фразу я слышала от Димы. Или все труженики кисти и мольберта говорят одним языком?
– Хочешь, покажу? – Лана вставила флешку.
– Это мы в Крыму в сентябре прошлого года, – комментировала она фотографии, – смотри, какой смешной. Это дома в моём халате, с простуженным горлом.
Щёлкала мышка, с разных ракурсов и в разном одеянии на меня смотрел Димка. Я сглотнула подступивший к горлу ком, поймала её руку.
– А теперь я тебе своего покажу.
В галерее телефона снимков было куда меньше. Лана переводила взгляд с экрана на меня, потом опять на экран.
– Это шутка? – прошептала она.
Мы, оцепенев, сидели плечо к плечу и не знали, что делать.
– Мой милёнок с бородой,
Я хожу с рогами.
Я украшу свои рожки
Яркими цветами, – заголосила Лана и повалилась на диван.
Плечи содрогались, она беззвучно плакала. Я плакать не могла, давно научилась держать удар.
– Я думала, у нас семья. Мечтала о ребёнке. Но двум творческим людям трудно ужиться вместе. Старалась понять, почему уходит. А он просто сбегал от меня, – Лана смотрела горящими глазами. – Я люблю его. А ты? Как ты не замечала ничего?
Я пожала плечами:
– Не знаю. Тоже любила и доверяла.
– А сейчас?
Повисло молчание.
– Я, пожалуй, пойду, – поднялась Светлана.
Она, как будто, стала старше.
– Останься.
Лана помотала головой: «Нет!»
Не спалось: «Бедная девочка, как там она?» – ворочалась я в постели. О себе не думала. В душе было пусто. Часа в три ночи под дверью раздался шорох, потом тихий стук.
– Не могу быть одна, – Лана сползла по косяку и зарыдала.
Она, всхлипывая, рассказывала, как познакомились, как он впервые остался у неё, как засыпал в парке опавшими листьями… Я не перебивала, вспоминая своё. Выговорившись, Лана уснула. Я накинула шубу и вышла на балкон. Где-то далеко в лесу выли волки. Мне хотелось к ним присоединиться.
Домой Лана не поехала. Номер на двоих, всё оплачено, я уговорила её остаться:
– Пусть это будет маленькая месть обиженных женщин. Мы десять дней будем жить за его счёт.
Лана лежала на диване с потухшими, опухшими от слёз глазами. Я её не трогала. Давала время осознать, что это не случайная интрижка, а образ жизни. Я боялась, что если Димка появится у неё на пороге, она опять примет его.
Корысти в этом не было. Я не хотела сохранить его для себя. Внутренней женской интуицией чувствовала, что на его горизонте появился ещё один объект.
– Как ты можешь спокойно нянчиться со мной? Мы же соперницы.
– Знай врага лицо и сделай своим другом, – отшутилась я. – Ты хочешь со мной воевать?
– Я хочу с тобой дружить.
– Значит, мы встретились не случайно, – подкинула я пищу для размышлений.
– О чем ты постоянно думаешь?
– О мести, – нагнала я тумана.
– И что?
– Пока ничего. Предлагай варианты.
– Закопать по самые уши! – выпалила Лана.
– Земля мерзлая, не справимся.
– Сварить в большом котле у тебя в ресторане, – в голосе появились азартные нотки. – И подавать гостям супчик «Милёнок-козлёнок».
– Уже лучше. А ты можешь написать рассказ о том, что с нами произошло?
– Запросто.
– Только так, чтобы герой был узнаваем. В моих заведениях будем дарить маленькую книжку гостям. Кто умный, поймёт.
Она кинулась к компьютеру:
– А если сделать серию? Разработать персонажа, домыслить похождения, придумать облик…
– Отлично! Я в тебе не ошиблась. Ты принята на работу креативным директором.
– Вот это да!
– Ты согласна?
У меня был свой интерес. А Димка близко не подойдёт к Светлане, если я буду рядом.
Два дня мы строили планы, придумывали сюжеты, смеялись, выдавливая из себя боль. Речь шла уже не о Димке, а о маленьком человеке, взявшим на себя право играть чужими жизнями.
Когда в субботу около полудня раздался стук в дверь и на пороге возник Ван Гог местного разлива, мы дружно крикнули:
– Пошёл к черту!
Наталья Литвишко