— Да, вообще! — говорю я в трубку Оле. — Заколебали уже этими своими «рамки ставим мы сами», «мир безграничен и полон возможностей». Бе-бе-бе! Отвалите, пожалуйста! У меня вот нет возможности даже за ноутбук сесть раньше, чем голова перестаёт работать. И так каждый день. Хотя, что я тебе говорю?
Развить тему не удалось. На том конце эфира мелкий Игги разбил горшок с цветком. Или не разбил. Не знаю. За всё надо платить. Даже за десять минут разговора по телефону.
«Ну, что? Пришло время написать в дневник о том, как прошёл день? А как прошёл? Ничего интересного? Ничего особенного? При этом и ничего особо сложного. Никаких свершений. Откуда ж тогда ощущение, что он прошёл по мне?»
Сажусь. Ложусь. Снова меняю положение. Устраиваю на коленях ноутбук. Открываю. В комнате раздаётся грохот, потом визг мелкой и непечатные ругательства старшей.
— Я против смертной казни, но я могу передумать! — кричу я девам. Те продолжают что-то делить меж собой. — Ну почемуууууу? Почему даже на ночь глядя не может быть тишины?!
***
«Сначала вымыть посуду или написать хоть что-нибудь? К чёрту посуду! Так я снова лягу спать, а все буквы снова с телефона и второпях. Как хочется энергии, как у Димона. Ух, я бы её применила бы! Хотя… Если бы я ложилась, как он в семь, может, и было бы не меньше. И дневной сон ещё… Мммм… Аааа! Кофе! Кофе — мой друг, но пить его в ночи я не буду. Зря я, что ли деньги за таблетки, помогающие засыпать, плачу?»
Ставлю свечку в крошечную кружку, заполненную кофейными зёрнышками и молотым кофе. Хоть запах будет.
«Верните меня в две тысячи шестнадцатый. Желательно, в май, пожалуйста. Хотя, не поможет. Не хочу ничего писать. Нечего».
***
— Ну, и зачем ты здесь? — спрашиваю я таким тоном, чтобы было понятно: я не рада.
— Не знаю. Просто так. Может быть, чтобы тебе было о чём писать? — с ехидцей, как мне кажется, отвечает. Бровь приподнял. Смотрит прямо в глаза, хотя знает же, что ненавижу эти долгие прямые взгляды.
— Располагайся. Тихо только. Чаю? Кофе?
— Тебе ли не знать, что я пью? — снова эта бровь. Снова этот взгляд.
— Извини. Глинтвейна не бывает.
— Странно.
— Почему?
— Подумал, что раз я люблю, то и ты тоже должна.
Вспоминаю пьянящий вкус. Пожалуй, единственный напиток, крепче кофе, который я люблю. «В такую погоду было бы неплохо».
— Предпочитаю кофе.
— Поэтому в стакане у тебя апельсиновый сок? — ухмыляется, зараза.
«Откуда у него эта новая фишка с бровью? Хотя, чего я спрашиваю?! И кого? Диалоги с самой собой о бровях героев — прекрасный повод возобновить визиты к врачу. Ха-ха!»
— Сама с собой разговариваешь?
Показываю ему язык.
— Пишешь? — спрашивает он, кивая на монитор. — Не пишется?
— Умный? Да?
— Нет. То есть, да, конечно. Тебе ли не знать? — опять! Опять бровь! Нужно с этим что-то сделать. Не забыть бы. — Мудрый. Сама знаешь. Годы же! Вековая мудрость… Чувствую.
— Логично, да, — вздыхаю.
Повисла пауза. Полулёжа на диване я разглядывала его. Занял же полкухни. И этого ему маловато. Раньше он виделся мне другим. А потом я перестала видеть. «Странно так: общаемся ведь. Пишу о нём. Редко теперь, но мелькает иногда среди прочего. А впервые вижу вот так. Ещё один привет из прошлого. Не то я имела в виду, говоря, что я хотела вернуться в тот год».
— Рассказывай что-нибудь.
— Это, кажется, больше по твоей части.
— Ну, ты же тоже не дурак. Выяснили же уже. Мудрый. Все дела.
— Мудрый, да. И сильный. И вообще, наделён стольким, что некоторые и мечтать не смеют, да. — обвиняющим тоном заговорил он. — И что? Что толку-то?! Я же ни разу нигде это всё не применил! Мне негде развернуться! Всё твои рамки! Понаставила! Нагородила! Удружила — нечего сказать! Лучше б даже меня убили бы. Хоть одно бы событие в жизни. Но неееет! Я не в том мире…
— Ты прав, — перебила я. — Это мои рамки. А насчёт убийства? Подумаю на досуге, как организовать.
Поёжился. «Так тебе и надо. Ты, хотя бы, сильный, и вообще...»
Сидим. Молчим. Я слушаю тикающие часы. «Время — это не деньги. Время — это ты сам», — писала как-то Вэ. «Хорошо, хоть это не из того мая. Зато Вэ из того. Интересно, куда на этот раз занёс её ветер? Надо бы написать ей. Спросить. Скучаю по ней. И не только по ней…»
— Ладно, мне, пожалуй, пора, — прервал он мои мысли.
Не знаю, что ответить. «На надо же хоть что-то».
— Давай. Не пропадай, — выдавливаю я хоть что-то.
— От тебя зависит, — снова эта бровь. — Всё. Полетел.
«О, да! Всё зависит от нас самих. Осталось только выяснить, где эти нассамихи живут. Рамки ему не нравятся. Все живут, и никто не жалуется. Может, и правда, убить? Всех. В топку. Новый этап. Новые рамки. Без флешбэков. Зараза! Скоро рассвет. Спать или не спать — вот, в чём вопрос. Спать».
***
«Ненавижу просыпаться и не высыпаться! Зато хоть кофе можно выпить. Кофе — это хорошо. О! Свечка совсем сгорела. Забыла потушить, что ли? Интересно, он мне снится, или, правда прилетает».
Глоток кофе. Шоколадное окошечко тает на языке, смешиваясь с горячим напитком. Божественно. Выключаю будильник.
— Деееевы! Пора вставать! У кого-то сегодня бассейн! Доброго утра, кошки!
«Поднять, что ли, шторку для разнообразия? Хоть что-то в этом мире неизменно прекрасно — вид из окна. Сколько седых облаков…»
