Вернемся чуть назад, к расстановке сил накануне войны. Россия к лету 1812 г. располагала на западных границах четырьмя армиями:
1-я Западная армия. Командующий М.Б. Барклай де Толли. Стояла в Литве от Шауляя до Лиды.
2-я Западная армия. Командующий П.И. Багратион. Стояла в Белоруссии в районе Луцка.
3-я Обсервационная армия. Командующий А.П. Тормасов. Стояла на Волыни близ Дубна.
Дунайская армия. Командующий П.В. Чичагов. Стояла в Молдавии и Валахии.
Отдельный Финляндский корпус. Командир Ф.Ф. Штейнгель. Расквартирован в Финляндии.
Здесь надо отметить, что Чичагов был назначен командующим Дунайской армией в апреле 1812 г. вместо Кутузова, который, по официальной версии, не справлялся с переговорной частью. Не думаю, что Император так сомневался в Кутузове – тот уже не раз доказывал не только свое военное, но и дипломатическое искусство. Тут расчет, скорее, был на турок. Пока адмирал из Петербурга до Дуная доберется, турецкая агентура успеет много раз донести в Стамбул, что за человек к ним едет. Ведь Чичагов назначался не только командующим Дунайской армией, но и командующим Черноморским флотом, а также губернатором Молдавии и Валахии. То есть царь, Бог и воинский начальник всего юго-запада России. И ежели турки не прекратят войну, то у этого человека гораздо больше ресурсов принудить их к миру, чем у Кутузова. И турки мир подписали. Сам же Кутузов Государю более в Петербурге нужен был.
Есть еще одна причина (не другая, а еще одна) назначения Чичагова. Она изложена в письме Александра Барклаю де Толли: «…Дело состоит в том, чтобы поддержать и возбудить против Австрии славянские племена, стараясь свести их в сношение с недовольными венгерцами. Для этого нужно употребить дельного человека. Я избрал Чичагова, который в восторге от этого плана. Его способности и сила воли подают Мне надежду, что он исполнит с успехом это важное поручение». Очевидно, Государь не слишком доверял заверениям австрийской стороны (Австрия - теперь уже союзник Франции), что та, в память о том, как русские проявили себя в войне 5-й коалиции, тоже не будет усердствовать. Даст не более 30 тыс. войск, как и обещала, и далеко в Россию не полезет. Но как знать – аппетит ведь приходит во время еды.
Ну, теперь можно и о войне. 24 июня войска Наполеона форсировали Неман в районе Ковно и вторглись на Российскую территорию. В отличие от 22 июня 1941 г., это нападение не стало внезапным. Как уже было сказано, об этой войне знали, ее ждали, к ней были готовы. Русская разведка, действуя не только в Париже, но и в других европейских столицах, сумела добыть столь исчерпывающие сведения о планах и силах неприятеля, что просто диву даешься. И даже император Александр 24 июня был если не у самой границы, то верстах в 40 от нее – танцевал на балу в имении генерала Л.Л. Беннигсена под Вильно. А 13 июля, то есть через четыре дня после вступления туда русских войск, прибыл в Дрисский лагерь. Подождали, пока к лагерю побольше французов подойдет, и 17-го ушли оттуда. 19-го в Полоцке генералы Аракчеев, Балашов и адмирал Шишков якобы убедили государя оставить армию, чтоб не мешать командованию. А чего его убеждать-то? Он и сам видит, что отступаем правильно, по плану. И делать ему при армии больше нечего. Более того, если Государь при армии, то он автоматически становится Главнокомандующим, стало быть, ответственным за отступление. Зачем ему это? Есть Барклай, пусть он и отвечает. Репутация Государя страдать не должна. Возможно, уговоры действительно имели место, но со стороны Александра это было всего лишь актерство. А Барклай отступал. Причем очень умело: вдоль больших дорог эвакуировалось население со всем скарбом, уводился скот. Чтоб врагу «ни матки, ни курки, ни яйко»! На встречу с ним отступал Багратион со 2-й Западной армией.
Нельзя сказать, что русские армии только «молча отступали». Велись арьергардные бои, которые весьма дорого обходились французам. А если нужно, то могли упереться, дать сражение и даже победить. Так еще из Дрисского лагеря для защиты петербургского направления был отряжен 1 корпус генерал-лейтенанта графа Петра Христиановича Витгенштейна. В трехдневном сражении под д. Кляйстицы (29 июля – 1 августа) его семнадцатитысячный корпус разгромил и заставил отступить за Западную Двину 45-тысячный корпус маршала Николя Удино, истребив до 10 тыс. вражеских солдат и еще 3 тыс. взяв в плен. За это сражение Витгенштен получил от Александра Георгия второй степени и почетный титул спасителя Петербурга.
17-18 августа под Полоцком вновь произошло сражение. Наполеон решил усилить корпус Удино корпусом генерала Гувиона Сен-Сира. На этот раз ни французам, ни Витгенштейну добиться решительного успеха не удалось. Все остались при своем, понеся приблизительно равные потери. Вот только Удино был ранен, как бы сказали сейчас, с эвакуацией в госпиталь. А Сен-Сир за эту «победу» получил звание маршала.
Кстати, Витгенштейн тоже получил ранения в обоих сражениях, но остался в строю.
Спустимся по карте ниже и узнаем, как там дела. 31 июля Дунайская армия, оставив часть сил для прикрытия границы с турками, снялась с места и пошла на соединение с армией Тормасова. А та, в свою очередь, уже активно воевала. Противниками ее были австрийский корпус Карла Шварценберга (30 тыс.) и саксонский Жана Ренье (20 тыс.) 24 июля войска Тормасова выбили неприятеля из Бреста и Пинска, а 27-го ударили главными силами на Кобрин, занимаемый саксонской бригадой генерала Кленгеля (5 тыс.). Город был окружен и взят с боем. Побито саксонцев было около 2 тыс., около 2500 взято в плен, включая самого Кленгеля. Потери русских убитыми 77 человек. Это была первая крупная победа русских войск в этой войне, за что Тормасов был удостоен Георгия 2 степени. Передовые же русские отряды, освободившие Брест, двинулись в Герцогство Варшавское. Отряд генерала Ламберта занял Пружаны. В Варшаве началась паника, что вынудило Шварценберга отодвинуть мысль о наступлении вглубь России и поспешить на помощь саксонцам. Правда, особых успехов и вдвоем достичь не удалось.
В целом война шла как по нотам. Нотам Царя Александра. 1-я и 2-я Западные армии, соединившись, отступали, с боем оставили Смоленск, Наполеон плелся следом. Для его дезинформации был уволен со службы генерал Пфуль, якобы за то, что его план оказался вздором. Теперь могло создаться впечатление, что без плана Пфуля русские просто не знают, что делать и тупо бредут вглубь своей страны. Главное, что Великая армия стремительно таяла. Саксонский и австрийские корпуса застряли на границе против Тормасова. Корпус Макдональда остался в Литве. Корпуса Сен-Сира и раненого Удино стояли под Полоцком против Витгенштейна. Прусский корпус Йорка стоял под Ригой и особой инициативы не проявлял. Кроме того, пришлось оставлять войска в качестве гарнизонов в занятых городах. А еще потери в боях и стычках, болезни, дезертирство. От длительных маршей и плохого корма начался падеж лошадей.
Однако в армии, Петербурге, да и вообще в народе все больше усиливалось недовольство отступлением. Во всем винили Барклая. Он хоть и не назначен главнокомандующим, но по старшинству возглавил обе западные армии. Александр понимает, что Барклая надо менять. Но на кого? Только на Кутузова. Со мной можно не согласиться, сказать, что Александр Кутузова не любил, считал лицемером. Негодовал на него в письмах к сестрам. Возможно. Только Кутузов – не девка. А Александр и сам был двуличен. Наполеон после переговоров в Тильзите называл его «византийцем». Говорить и писать Александр о Кутузове мог, что угодно. Но он также знал, что популярней и опытней полководца в армии не найти. Кроме того, Кутузов уже имел печальный опыт войны с Бонапартом в составе 4-й коалиции, значит, на рожон не полезет. А еще Кутузов – русский. Ставить в такое время над армиями человека с немецкой, а еще, Боже, упаси, с французской фамилией – это просто неразумно. Да, по указу Императора был создан целый Комитет по выбору главнокомандующего, и все единогласно сошлись на кандидатуре Кутузова. А с Государя, если что, взятки гладки. Сами выбрали! Византиец.
29 августа в Царевом Займище Кутузов в качестве главнокомандующего под крики «Ура!» принял армии. И пошел с ними отступать дальше. До Москвы. Бородинское сражение, оставление и пожар Москвы, Тарутинский маневр и бой при Тарутине нас в рамках данного исследования не интересуют. Все эти события хорошо изучены, и останавливаться на них не будем.
А что в Петербурге? А в Петербурге еще до дня Бородина поняли, что противник выдыхается, и царствовать над Россией с Камчатки Александру, к счастью, не придется. Отступательный план пока действует, но пора уже озаботиться наступлением. И создали общий план наступления и разгрома наполеоновской армии в России. Иногда его называют «Петербургским планом». По сути это были четыре отдельных рескрипта о действиях периферийных сил Русской армии. Каждому адресату сначала описывалась общая обстановка, действия соседей, а потом непосредственно ставились задачи и самому адресату. Целиком эти объемные документы приводить не стану, выжму только смысл:
1. Дунайской армии Чичагова к 7 октября нужно было выйти к Пинску, 13 октября занять Несвиж, не позднее 21 октября отбить у неприятеля Минск. От Минска следовало идти на Борисов, где «устроить сильный лагерь», оттуда отправить отряды в сторону Бобра, укрепляя по дороге все пригодные к этому места. Другую часть войск необходимо было отправить немного вверх по карте вдоль р. Березины и в районе Докшиц установить локтевую связь с войсками Витгенштеина.
2. «В бывшую армию генерала Тормасова». (Вот так адрес!) 3-й обсервационной армии отводилась роль прикрытия действий Дунайской армии от возможных действий Ренье и Шварценберга. К 7 октября выйти к Пружанам и оттуда начать наступательные действия. Прогнав противника в Герцогство Варшавское или в Галицию, отступить обратно к Несвижу и прикрыть дозорами течение р. Шары от устья до Пинска.
3. 1-му Отдельному корпусу Витгенштейна, дождавшись подкреплений, идти на Полоцк, овладеть городом и отбросить остатки корпусов Удино и Сен-Сира на Запад, передать их преследование войскам Штейнгеля. После чего самому 22 октября соединиться с у Докшиц с силами Чичагова, отрезав Наполеону пути к отступлению.
4. Финляндскому корпусу Штейнгеля ставилась задача переправиться морем в Ревель, оттуда маршем следовать к Риге. Далее с частью сил рижского гарнизона со 2 октября начать активные действия по оттеснению корпуса Макдональда в Литве. Преследовать остатки корпусов Удино и Сен-Сира. Занять и расположиться в Вильно, откуда прикрывать действия Чичагова и Витгенштейна. Служить им резервом.
План, вне всяких сомнений, красивый и даже провидческий – Борисов, Березина… В плане нет только действий главной армии Кутузова. Да и не нужно! Его войска должны были гнать противника в расставленную ловушку, действуя по обстановке. Суть плана никаких сомнений не вызывает – окружить и полностью уничтожить главные силы Наполеона. Западную стенку «ящика» образует армия Чичагова, северную – корпус Витгенштейна, южную и восточную – главная армия Кутузова. А дно у этого «ящика» - русская земля.
Таким образом, уже в первой половине сентября 1812 г. определись будущие участники и примерные сроки березинской драмы. Кстати, неужели император Александр не заметил, что одной из армий-ликвидаторов, на которую возложена ключевая роль, командует не какой-нибудь «старый солдат», а «старый матрос»? Все-таки боевые действия на суше и на море имеют между собой серьезные отличия. Вспоминается фраза революционно настроенного попугая из фильма Э. Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово»: «Царь – дурак!» Да нет же. Александр, хоть и несколько разочаровался в собственном полководческом таланте после Аустерлица, но, судя по тому, как он провел подготовку к войне, стратег он был выдающийся. И уже понял к тому времени, что Россия управляется только в ручном режиме, и полагаться на законы, уставы и инструкции, значит просто пустить дело на самотек. Успех же дел наиважнейших зависел от тех, кому их поручаешь. Можно ли было допустить к командованию Чичагова?
Павел Васильевич родился в 1767 г. в Петербурге в семье морского офицера, будущего адмирала Василия Яковлевича Чичагова. Службу начал в 1779 г. сержантом в Преображенском полку. В 1782 году переведен поручиком в 1-й морской батальон. Когда его отец возглавил эскадру, направлявшуюся в Средиземное море, упросил взять его с собой. С тех пор служил в различных должностях на кораблях. Участвовал в русско-шведской войне 1788-1790 годов: был в сражении при Эланде, Ревельском и Выборгском морских сражениях. Награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, золотой шпагой «За храбрость». В 1790 г. получил чин капитана 1-го ранга.
В 1792 г. отбыл для повышения морских навыков в Англию, где обучался в морской школе, стажировался на английском корабле. Вернувшись в Россию, изучал кораблестроение. При императоре Павле 1 заключен в Петропавловскую крепость по обвинению в государственной измене. Но вскоре обвинения были сняты, и Павел вернул Чичагова на службу уже в чине контр-адмирала и даже разрешил брак с англичанкой Элизабет Проби, с которой тот был ранее помолвлен.
В 1799 г. возглавил русскую экспедицию в войне Англии против Голландии, за что английский король Георг 111 наградил его золотой шпагой с бриллиантами.
Взошедший на престол Александр 1, видимо, был весьма высокого мнения об адмирале, и тот сразу же был назначен в его свиту. В 1801 г. удостоен придворного звания генерал-адъютанта. В 1802 г. назначен докладчиком Императору по делам Комитета по образованию флота. В октябре того же года назначен управляющим делами вновь учрежденной Военной канцелярии по флоту. В ноябре удостоен чина вице-адмирала. С 1805 г. – сенатор и член Непременного совета. 31 декабря назначен министром морских сил. На посту министра активно занимался усовершенствованиями по флоту, строил эллинги, спускал на воду корабли. В июле 1807 г. стал полным адмиралом. С ноября 1811 г. – член Государственного совета. В конце 1811 г. по собственному желанию ушел с поста морского министра, после чего назначен постоянно дежурным генерал-адъютантом. В обязанности входило ежедневно к 11 часам являться во дворец и высказывать свое мнение по различным вопросам, то есть фактически стал личным советником Государя.
Ярый сторонник отмены крепостного права и либеральных реформ. Современники считали Чичагова англофилом, но здесь скорее имеет место стремление перенести на русскую землю все лучшее, чего добилась Англия - в сфере власти и управления, общественных отношений, технического прогресса. То есть имел в голове те же мысли, что и Александр.
Можно предположить, что адмирал был искусным царедворцем и этим добился назначения на Дунайскую армию. Не стану приводить отзывы современников, поскольку они могут быть субъективны. Обопремся на факты и логику. В 1809 г., устав от распрей и интриг в Госсовете и Кабинете министров, Чичагов испросил себе отпуск и уехал на два года за границу. По возвращении добровольно покинул пост министра морских сил. Так царедворцы себя не ведут – зубами будут держаться за место при власти. И тем более не стремятся занять пост, который предполагает персональную ответственность, да еще с понижением.
Итак, Чичагову в 1812 году 45 лет. Он молод, энергичен. Имеет боевой опыт. Прекрасно проявил себя на военной, административной и придворной службе. И еще он с 1801 года состоит при Государе, все время рядом. И Александр прекрасно знает обо всех способностях этого человека. Знает, что ему можно поручить дело. А дело, как мы уже говорили, предстоит деликатное. В случае начала активных боевых действий со стороны Австрии не просто дать отпор и победить (для этого в Дунайской армии слишком мало сил), а «возбудить славянские племена» и «недовольных венгерцев». То есть подорвать Австрийскую империю изнутри, устроив там войну национально-освободительную. Это уже будет не просто война, а политическая диверсия. Для этой миссии, по мнению Александра, Чичагов подходил лучше любого генерала, даже самого боевого.
Не дождавшись со стороны Австрии решительных действий по всем фронтам, адмирал, как уже было сказано выше, снял свою армию с места и пошел на соединение с Тормасовым.
Но вернемся к плану окружения и уничтожения наполеоновской армии. И здесь возникает вопрос: а что Александр планировал сделать с самим Наполеоном? Желал ли он, чтоб французский император нашел свою смерть в бою, или собирался взять в плен? Вверил судьбу Наполеона в руки Господа? Волновал ли его вообще этот вопрос? Думаю, что волновал. По политической иронии два императора, даже ведя войну, не испытывали ненависти друг к другу. Слово «друг» здесь можно употребить в прямом смысле. Лично они встречались всего два раза – в 1807 г. в Тильзите и 1808 г. на Эрфуртском конгрессе. И еще в Тильзите поняли, что оба достойны называться Императорами. Вели между собой обширную переписку, которая не прекращалась даже после удаления Наполеона на о. Эльба, а потом на о. Святой Елены. Да, Александр не захотел породниться с Наполеоном – сначала отказал в руке Великой княжны Екатерины, потом Анны. Он считал Наполеона выдающимся политиком, грозным полководцем и замечательным администратором – качества, которые и должны быть присущи Великому Императору. И Александр действительно считал Наполеона Великим Императором. Так почему же отказал самому завидному жениху в мире? Наверное, потому, что Наполеон был «солдатским» императором, как в древнем Риме. Власть ему дана не Божьей милостью, а солдатскими штыками. Сначала генерал Бонапарт, потом Первый консул, потом пожизненный Первый консул, а с 1804 г. Император Франции. Карьера, достойная восхищения. При том он не только воевал, но и создал институты власти и управления, которые работали. Он издавал справедливые законы, которые исполнялись. (В России бы так!) И Франция при нем превратилась в могучую империю… Империю, которая держится на одном гвозде – фигуре самого Императора. Вытащи гвоздь – и все рухнет. Оставит он после себя наследника или нет, неважно – рухнет. Другого такого Наполеона не будет. И тогда на Францию набросятся все – и покоренные народы, и союзники. И растерзают, никакие великолепные наполеоновские маршалы не спасут. Возможно, потом имя этого человека станет легендой, но сейчас он простой смертный, узурпировавший власть. Мог ли Александр выдать сестру за простого смертного?
Хотел ли он гибели Наполеона? Присутствие полководца на поле боя само по себе небезопасно. Даже не находясь в гуще схватки, а наблюдая с холма в подзорную трубу, всегда есть риск получить шальную пулю или ядро. Погибни Наполеон в Смоленском сражении или при Бородине – при развевающихся знаменах, атакующих четким строем полках, канонаде сотен орудий – это была бы славная смерть великого полководца. Война бы закончилась. На грандиозные похороны в Париж съехались бы все монархи Европы, как друзья, так и враги. Сам Александр с непокрытой головой шел бы за артиллерийским лафетом с гробом покойного, отдавая заслуженную дань величию своего врага… А потом бы все равно Францию растерзали. Но какая смерть ждала Наполеона на Березине? Рваная, грязная, голодная армия, страдающая от болезней, съедаемая вшами, вынужденная поедать павших лошадей. Даже не морозы, а просто осенний холод и заморозки будут ежедневно выкашивать сотни, если не тысячи бойцов. Партизаны, удары русских войск… И никакой славы, никаких знамен. Наполеона, как затравленного зверя гонят к Березине, чтоб там просто убить. А после той бойни, которая предполагалась планом, когда остатки французских войск будут лупить со всех сторон, возможно, что и тело Императора обнаружить не удастся. Россию и так в Европе не очень любят, считают страной варварских беззаконий. Дать им еще раз в этом убедиться Александр совсем не желал. Смерть Наполеона негативно отразилась бы и на облике самого Александра в глазах Европы, где были хорошо осведомлены об их дружеских отношениях. Друг не должен убивать друга, даже отстаивая интересы собственной страны.
Хотел ли он пленить Наполеона? Допустим. И что потом? Отправить «во глубину сибирских руд»? Не имея в составе России острова Святой Елены, отослать на Алеутские острова? Поселить в Зимнем дворце и вести задушевные беседы долгими петербургскими вечерами, как и должно друзьям? Или отрядить ему имение где-нибудь под Ярославлем с пятью тысячами крепостных душ? Что вообще делают с пленными императорами? Можно будет проявить великодушие и вернуть его во Францию под честное слово больше никогда не нападать на Россию, но мы знаем, что Франции уже не будет. А тем, что осталось, будет править какой-нибудь очередной пронумерованный Людовик из династии Бурбонов. Законной династии. А если европейские державы потребуют выдачи Наполеона для вполне легитимного судебного процесса? С участием России, конечно. И осудят, и приговорят. Коллективно. А вот выдаст своего друга лично Александр.
Все российское общество жаждало видеть Наполеона либо мертвым, либо со связанными руками и ногами, перекинутым через казачье седло. Но Александр не мог такого допустить.