Моему старенькому шестилетнему внуку нужно срочно обучиться телепортации. Жаль, что таким преимуществом обладают не дети, а клубочечные коты и кошки.
Внук занимается живописью и декоративно-прикладным. И творит он с удовольствием. Но вот собираться для него и для меня – пытка пыточная (родители более закалённые, я бабушка гостевая, приходящая). Всё начинается где-то за час выхода из дома. У Темы резко находятся дела более важные, чем сборы: посидеть-помечтать, просветить меня относительно технических характеристик корабля, машины, летательного аппарата, слегонца помутузить комплект младших сестёр (2 шт.), попросить у той, которая моложе на пару лет, почистить для старичка яблочко. Эх, вот ещё бы одёжка сама собой наделась! Жалко тратить время и энергию на ерунду типа сборов. Я начинаю скрежетать зубами:
- Тёма, мы можем опоздать. Не хочу, чтобы ты был опозданцем. Опозданцев не любят, потому что опаздывать – не уважать других. Те, кого ждут, отнимают время у тех, кто их ждёт.
- На занятиях никого не ждут!
- Резонно! Зато пока ты будешь размещаться, ты точно кого-то отвлечёшь, отпугнёшь у кого-то мысль. Ты же не любишь, когда тебя отвлекают?
- Не люблю!
…Сборы затягиваются, мы бежим на занятия (благо, недалеко) на максимальной скорости. Успеваем. Но мне приходится помогать старенькому раздеться. Внук в это время меня просвещает. Я бухчу, не без этого: «Тём, ты бы лучше куртку поскорее расстегивал!»
Вот так и заканчивается детство. Животные и маленькие дети очень близки к ангелам. Но, в отличие от любимцев, которые остаются вечными детьми, мы взрослеем. И значит, несём груз ожиданий. И нашим детям этот груз тоже добросовестно выдаём. Нет, дело не в пресловутом стакане воды под старость наших лет. Мы ожидаем, что наши дети не закопают таланты в землю, что вырастут успешными людьми. Что будут у них в жизни любимые люди, работа, собственная семья, созданная раз и навсегда… Но только бы… Только бы на этом пути не отучить детей слышать тихое ангельское пение. Иначе его не услышать среди громко звучащих инструкций, написанных мудростью поколений. Иначе можно упустить именно свой талант, именно свою любовь. А вдруг художник, чьи работы не желают продаваться – вовсе не новый Ван Гог? Он вполне мог бы прожить стабильную жизнь инженера, например. А в дворнике Степанове дремлет неразбуженный писатель-философ. Потому что когда-то училка ему сказала: «Тебе, Степанов, дорога только в дворники!» Потому что мама попросила: «Сынок, нужно хлебную профессию в руках иметь. Пусть маленькую копеечку, но стабильно получать. Мы, Степановы, не жили богато и нечего начинать!»
…Взрослые родственники, включая родителей, к мнению Тёмы и сестёр прислушиваются. И никто бы не потащил ребёнка заниматься творчеством насильно. И это я, бабушка, хочу научиться не рычать по поводу медлительности старенького внука. Но… не могу ему не рассказывать каждый раз, что время – это единственная невосполнимая потеря.
Дети вырастают, оберегаемые нашей любовью. Животные остаются вечными детьми, им не нужно спешить и следовать заданным инструкциям. И наши мохнатые хозяева жизни нужны нам вовсе не потому, что запасы нежности остаются неизрасходованными. Всегда есть те, кому нашей нежности не хватает… Наши любимцы поймут великодушно, если не вся нежность перепадает им. Они не осудят, если мы идём на жизненный вираж, непонятный даже родным людям. Они всегда готовы нас ждать. Без рычаний и стенаний. Они рады нам любым, в любом настроении. Они не обижаются на нас по серьёзке (хотя, бывает, есть за что). Они не читают нам нотаций, не троллят, в конце концов! Возвращаемся домой – и ждёт нас счастье бесплатной психотерапии. Заморочки стираются поднятым морковкой хвостиком или глубоко закапываются, чтобы не пахли. Животные не повзрослеют. И через них мы будем получать приветы от ангелов.