О советской власти
НЕ ЛЮБИЛА Я СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ
Продолжение
Вся моя нелюбовь к власти проявлялась постепенно. И вот парадокс. Я жила с родителями в хорошей квартире, в достатке и любви. Школьную форму мне шили в ателье, покупали коньки, лыжи, велосипед и игрушки. Мама работала шеф-поваром в ресторане, поэтому питались мы хорошо. Вроде все это дала мне советская власть, но я ее не любила. Папа был председателем родительского комитета в школе. Раз в месяц он с комитетом посещал неблагополучные семьи в классе, для которых потом покупали валенки, школьную форму и учебники. То есть при всей социалистической идеологии существовало социальное неравенство. А добила меня следующая история. В 10-м классе меня выбрали комсоргом и пригласили в горком комсомола для беседы. Там мне предложили узнавать у одноклассников, какие книги они читают, и докладывать в горком. Стало противно и заставило задуматься.
В моей жизни было 3 города. Город № 1 - большой, где я родилась и прожила 10 лет, потом отца перевели по работе в Городок № 2 - где закончила школу и Город № 3 - большой, красивый и любимый, где живу до сих пор. В Городке № 2 существовала номенклатурная верхушка, куда входили первый секретарь горкома, председатель горисполкома, прокурор, начальник милиции, ну и директора заводов. Время от времени верхушка собиралась на различные заседания, затем следовал банкет, где завязывались связи, дружбы и родственные отношения. После окончания школы моим родителям поступило предложение от начальницы Гороно о возможном браке ее сына и меня. Очень мне это не понравилось. Мальчика я знал, он был вроде неплохой, но какой-то непонятный, себе на уме. Мы решили подождать некоторое время для получения высшего образования, а мальчик затерялся во времени.
А ведь и раньше, как сейчас любят говорить, были звоночки. В большом Городе № 1, в 4-м классе, к нам пришла новая учительница - важная, толстая, в очках, и сказала: "Меня зовут Сталина Владимировна, и я горжусь своим именем!"- и при этом грозном осмотрела класс. Мы сидели как кролики перед удавом. Все жили на окраине Города, в частном секторе. Домик моей бабушки снесли и ей предложили на выбор: благоустроенную квартиру или землю на окраине. Моя бабуля, деревенская женщина, тянулась к земле, и согласилась жить на окраине. Потом мои родители взяли ссуду и выстроили большой кирпичный дом. Но предложение поселиться на окраине получили многие освобожденные и реабилитированные после разоблачения культа личности. Отдельно в поселке, который местные называли Шанхаем, жили бывшие уголовники. Никогда не забуду, как за соседним забором часто пели "Перебиты, поломаны крылья...".
Потом мне стало понятно, что и номенклатурные верхушки, и такие "Шанхаи" были практически по всей стране. На кухнях травили политические анекдоты, а на собраниях толкали льстивые речи о преданности партии и, конечно же, народу. Затем были длинные очереди с раннего утром за хлебом и попытки бабушки спрятать козу в кустах. Вскоре на обложках журнала "Огонек" потрет лысого сменил портрет бровастого.
В большом Городе № 3 - мой ВУЗ. Появились знакомые и друзья. Мы узнавали близкого по крови по стихам, по именам любимых писателей и художников, по любимой музыке. Автобиография Е. Евтушенко на Западе, "не наши" радиостанции, рассказы о диссидентах, война в Афганистане... "Зачем ты так, Кармаль Бобрак? Зачем позвал ты наши танки, ведь будут плакать наши Таньки за просто так, за просто так".
У меня на квартире стали собираться люди, с которыми интересно, как назвали их на моем допросе в КГБ "творческая и околотворческая" молодежь. Ахматова, Цветаева, Мандельштам... Не те стихи, что были изданы в небольших сборниках, а другие. Мы открывали для себя новые имена: Рембо, Рильке, Аполлинер.
В результате советскую власть я невзлюбила окончательно. Сейчас же понимаю, что любую власть не люблю. Кстати, на мой взгляд, власти и не нужно, чтобы ее любили, она хочет, чтобы ей подчинялись.
Продолжение следует.