Вице-президент, директор имущественно-правового департамента ПАО «Галс-Девелопмент», член ассоциации НП ОКЮР Михаил Попов рассказал “Ъ” о разнице между фиксированной и почасовой оплатой юридических услуг, тонкостях взаимодействия с консультантами и об отношении регулятора к большим гонорарам.
— Вопрос ценообразования и расчетов в сфере юридических услуг никогда не теряет актуальности. Как вы считаете, существует ли наиболее комфортная для сторон форма оплаты услуг консультантов, например та же почасовая ставка, или оплата должна быть вариативна? Каким образом консультанты и инхаусы договариваются о цене?
— Поскольку далеко не все в жизни определяется ценой, она не самый важный вопрос взаимодействия инхаусов и консультантов. С другой стороны, никто из моих коллег не остановит выбор на неизвестном консультанте только потому, что он предлагает сделать работу дешевле — все мы ищем баланс цены и качества услуг, а с опытом процесс нахождения такого баланса упрощается. Да и консультанты, по крайней мере умные и давно работающие на рынке, четко понимают, что попытка разово заработать на клиенте приведет к тому, что он просто исчезнет. Андрей Гольцблат очень правильно сказал о молодых юристах в недавнем интервью: «Надо понять одну простую вещь: не надо говорить себе "я должен заработать денег", надо говорить себе "я должен профессионально оказывать услуги клиентам — тогда у меня появятся деньги"».
Вместе с тем консультанты и клиенты очень по-разному договариваются о деньгах. Много лет все упиралось в почасовки, которые хоть и являются удобной формой определения стоимости услуг, не дают никакого представления о том, сколько на процесс или проект будет потрачено в целом. Почасовку сложно бюджетировать: если мы говорим о сделке, никто не может предугадать количество раундов переговоров или знать, сколько драфтов текстов придется подготовить. Кроме того, в случае «чистой почасовки» консультант заинтересован в максимальной длительности процесса, хотя добросовестные консультанты никогда этим не злоупотребляли.
До 2008 года часовые ставки юридических фирм исчислялись в долларах и евро, однако после начала кризиса несколько крупнейших российских покупателей юруслуг заявили, что при всем уважении к иностранным коллегам они хотят ставок в рублях — и начался постепенный отказ от почасовки. Поначалу он происходил путем установления кэпов, то есть верхней границы суммы, которую можно потратить на проект — нормальная практика в случаях, когда сложно понять, будет ли завершена работа, например в M&A, где срастается одна сделка из пяти. Случается, консультант видит, что серьезно вылетает за кэп, поскольку фактическая работа превышает оговоренный объем. В таких ситуациях он приходит передоговариваться, и адекватные инхаусы идут навстречу, понимая, что, убив экономику консультанта в текущем проекте, в новом получат повышенные ставки.
Я считаю, что юридические услуги должны стоить недешево и сторона, проигравшая в споре, обязана в полной мере нести бремя юруслуг, приобретенных победителем. Поскольку чем выше суммы и подготовка к спору всех его участников — тем выше качество судебных актов и в целом уровень развития права по стране.
Ставки за судебную работу, в свою очередь, всегда рассматривались отдельно, потому что непосредственное количество часов, потраченных на судебный процесс, никак не коррелирует с его результатом, притом что клиент заинтересован в экономическом эффекте от суда. И гонорар успеха как одна из самых часто используемых форм в оплате судебной работы, несмотря на позицию Конституционного суда и усиливающееся регуляторное давление, является квинтэссенцией распределения экономических рисков судебного процесса между юристом и клиентом.
При этом использование его классической формы приводит как к забавным, так и трагичным ситуациям. Во-первых, в конце процесса клиенту всегда кажется, что сумма слишком велика, потому что эмоциональное отношение клиента к процессу эволюционирует от момента возникновения проблемы до ее разрешения. Представьте: клиент обращается к консультанту с делом, которое он считает практически безнадежным, и говорит: «Денег у меня нет, но есть кейс, и я отдам тебе 50% от выигрыша». Консультант берется, ко всеобщему удивлению, выигрывает — и тут клиент понимает, что обещанные 50% уже не «способ найти кого-нибудь, кто займется его безнадежным делом», а реальная половина живых денег, которые он получил в результате суда, и это дорого, потому что стоимость в 50% вообще неадекватна рыночным ставкам за ту же работу… Несмотря на позицию регулятора, я остаюсь идейным приверженцем гонорара успеха в той или иной части, и, если вы договорились на берегу о подобной форме вознаграждения, договоренности надо соблюдать. Более того, я всегда был противником почасовых ставок в оплате судебной работы. Гонорар успеха безумен в случае, например, простых расчетных споров, поскольку объем работы консультанта в таких кейсах стандартен. Но в случае сложного, комплексного судебного спора ваш консультант всегда должен быть мотивирован его выиграть. Да, это не исключает стартового фиксированного платежа, гарантирующего оплату части выполненной работы. Но элемент вознаграждения за успех присутствовать должен — без него все работает далеко не так эффективно.
Продолжение на сайте «PLATFORMA.MEDIA»