Согласитесь, дорогие читатели, что родители и прочие опекуны хотят воспитать в ребёнке наилучшие качества. Качества эти могут быть прямо противоположными. Где-то детей учат обидчика бить, а где-то прощать. Но любая культура отвергает полутона, амбивалентность (кто не знает значение слова – быстро в словарь!), которые, на мой взгляд, и составляют действительное содержание нашего внутреннего мира.
Во время первой поездки к бабушке с дедушкой тётки мои уже отходили от игр в куклы. Все накопленные на куклах запасы любви и нежности они обрушили на меня. Тётки опекали, жалели, водили на речку и в лес, старались угостить какой-нибудь вкусностью. Но вселяющийся бес материнства вновь толкал их порой на игры в дочки-матери. Роль дочки, естественно, отводилась мне. В такие моменты они пытались надеть на жертву платьице или платочек, а затем кормили манной кашей с ложечки и поили чаем из бутылочки. Я боролся, как мог, но их было двое, и они были сильнее и тяжелее. Слюни-сопли-слёзы и манную кашку они заботливо убирали с лица, и продолжали постыдное для любого пацана дело. Я вырывался, убегал, но они, используя приёмы загонной охоты, быстро ловили. Однажды в наказание я впервые был лишён свободы и помещён в темницу.
Это был пустой хлев с тусклым оконцем и свиным навозом под ногами. Меся жижу, я верил, что несправедливый приговор вскоре будет отменён. Но секунды превращались в минуты, а минуты в десятки минут. Душа алкала свободы и выхода. Запертая снаружи дверь не подходила, стены были крепки, но хлев делила на части дощатая перегородка. Поднявшись на неё у стены, стал давить на доски потолка. Одна таки поддалась, на меня посыпалась земля засыпки. Откинув потолочину, я выбрался из узилища, и скрылся в огороде. Тут появились тётки…
Их поиски не давали результатов. Тётки то униженно упрашивали меня открыться, обещая больше не наказывать и накормить земляникой с сахаром и молоком, то угрожали жестокими карами. Я уже не боялся их, и впервые мстил и злорадствовал. Одновременно испытывал жалость – скоро должен был прийти дед, от одного сурового взгляда которого тётки трепетали. Жалость и чувство голода победили, и я даже пообещал никому не рассказывать о случившемся.
Почему это банальное приключение детства память не выкинула, как десятки похожих? Вероятно потому, что впервые во мне боролись противоречивые чувства злорадства и жалости. Таким образом, думаю, рождался внутренний мир, тот микрокосм, о котором говорили древние, самый ценный подарок природы нашему виду Homo.
А вы, уважаемые современники и современницы, помните рождение своего внутреннего мира? Пишите в комментариях, ставьте лайки, подписывайтесь на канал!