Я часто вспоминаю эпизод из своего детства. Мы с мамой сидим на кухне, а папа собирает в очередной раз вещи. Папа уходит из дома к бабушке, своей маме. И так уже продолжается давольно давно. Папа уходит. Папа приходит.
И мама спрашивает меня, как лучше, чтобы папа ушел навсегда или жил с нами...?
Я не знаю, почему родители ругались и ссорились. Постоянно. Меня с братом в это не посвящали. Но огромное и страшное, его нельзя спратать за стеклянной дверью в кухне однокомнатной квартирёшки.
Поэтому я знала всё. Всё - это то, что в нашей семье несчастлив абсолютно каждый человек. Большой и маленький. Но большие люди принимают решения. А маленькие решения принять не могут.
Не знаю, не могу представить, что чувствовала моя мама в тот момент. Думаю, это были ужасные и глубокие переживания. Наверно, ей хотелось спрятаться от них. Побыть маленькой. И тогда она подумала, что, возможно, это единственный выход из всего происходящего в её жизни кошмара. Предоставить мне сделать этот выбор.
А возможно, она думала, что в этот момент я прислушаюсь к себе (хотя конечно же я не представляла, как это) и выскажу своё мнение. Как МНЕ лучше.
Но я подумала, и это я помню отчётливо, про свою маму, и про папу. Они страдали и нужно было их спасать.
И тогда я, не колеблясь ни минуты, сказала, что лучше будет, если папа уйдёт.
Не знаю, винила ли меня мама потом за это решение. Неосознанно, конечно же. Ведь, наверное, она тоже понимала, что это неправильно - заставлять ребёнка делать подобный выбор. Но я носила с собой эту тяжесть рухнувшего мира маленькой кухни за стеклянной дверью до сегодняшнего дня.
А сегодня всё изменилось и моя жизнь будет другой.
Я ненавидела себя за это "решение" и свои слова. Я ненавидела маму за то, что она задала мне этот вопрос. И папу ненавидела за эти качели, которые невозможно было вынести ни взрослому, ни ребёнку. Но больше всего, конечно же себя. Ненавидела и обвиняла. И думала, что если бы не было меня, то не было бы и того момента на кухне.
Ведь после того, как я сделала "выбор", лучше не стало. Счастливее никто не стал. Я то уж точно нет.
Я искренне любила папу. А ещё, я его до одури боялась. Стоило ему немного нахмуриться, и мне казалось, что я умру. Папа никогда не кричал на меня и не наказывал. Но я боялась его.
А сильнее, чем любовь и страх было ещё другое чувство. Жалость. Острая, до слёз.
Папа носил усы, и, представляете, до сих пор, спустя тридцать лет, я вижу мужчин, отдалённо напоминающих его по внешности и переживаю чувство жалости. Всё внутри сжимается. До сих пор. А тогда я плакала. От разрывающего изнутри чувства.
Папа ушёл. Забыл о нашем существовании. Государство заставило его платить за нас. Вот и всё напоминание. Спойлер. Он воспитает пасынка. Который в конце концов его возненавидит. Но это не моя история. И я не имею права её рассказывать, наверно.
Я не знаю, изменит ли это что-нибудь в моей жизни. Но я больше не обвиняю себя. Я горжусь.
Я люблю ту маленькую испуганную девочку на кухне, которая взяла на себя всё. Взвалила и тащила то, что, может, никому было не по силам.
Я возвращаюсь в однушку, подхожу к маленькой девочке и глажу её по голове. Мне хочется сказать ей, что нет никакого выбора. Что "все умерли", и это сказка без счастливого конца. Но я молчу и просто смотрю на неё с любовью.
А она продолжает пытаться всех спасти.