Моей дочке было три года, мы тогда жили в коммуналке. Две комнаты принадлежали нашей семье, две - семье старшего брата мужа. Еще была общая кухня и туалет.
У брата было двое детей, сын 7 лет и дочка 2 года. Жили мы довольно дружно. Я и сноха в основном встречались на кухне. Она очень любила поболтать, рассказывала, что надо и не надо, с подробностями, которые можно было и опустить. Я больше слушала сквозь уши, так как ее рассказы мне были не особо интересны. Да и рассказывала она скучно, монотонно.
Как это часто бывает у соседей, мы что-то брали взаймы друг у друга или обменивались чем-то, то таблетку попросим, то спички, то удлинитель для утюга или батарейку в часы. Присматривали за детьми.
Наши дочки часто играли вместе, насколько это было возможно, свободно входили друг другу в комнаты, менялись игрушками, угощали друг друга печеньем или конфетами, ссорились и мирились.
В общем, жили, не тужили, вроде бы ровно и ладно, без эксцессов.
Однажды я отпустила дочку во двор поиграть в песочнице. Выдала ей игрушки-формочки для песка. Сама готовила на кухне ужин и поглядывала в окно. Дом у нас был деревянный, двухэтажный, на два подъезда. Площадка перед домом хорошо просматривалась.
Через какое-то время вижу, что подошла сноха со своей дочкой. Сноха села на лавку под окном, а ее дочь ковырялась в песке. Я обратила внимание, что моя дочь почему-то оказалась в стороне от песочницы, сидит с понурым лицом и отстранено гребет совочком. Я вышла на улицу. Села рядом со снохой. Она начала нести какую-то чепуху, что-то рассказывать, а я наблюдаю за своей малышкой. Потом спрашиваю дочку, почему она такая грустная. Она заплакала.
Подойдя к ребенку я начала расспрашивать, что произошло. Оказалось, что тетя Оля, придя во двор, попросила поделиться игрушками с ее дочкой, потому что ей было лень идти в дом за своими. Моя дочь вдруг заупрямилась и отказалась. За что была изгнана из песочницы сильной и сердитой тетей Олей.
Я, конечно, понимаю, что нужно учить детей не быть жадными и делиться игрушками, чему и старалась следовать всю жизнь. Ребенку на тот момент было три года и она могла в такой ситуации поступить по разному, по настроению, могла с радостью отдать последнее, а могла заупрямиться и не пожелать делиться.
Дочка т.Оли была младше моей на год и поступала точно так же.
#этожедети
Мне стало обидно за мою девочку и я все высказала снохе. Какого лешего взрослая тетя, пользуясь силой и авторитетом, гонит моего ребенка из песочницы в мое отсутствие?! Зная, что та не сможет ей ответить. Справилась с малышкой? Молодец, чё!
Ну, и понеслось. Слово за слово мы начали ругаться. Я трусиха и не люблю скандалы и всячески стараюсь уйти от них, если это возможно. Иногда смолчу на хамское отношение ко мне, но за своего ребенка всегда заступлюсь.
Наговорили друг другу всякого. Сноха начала нести ересь. Например, что у моей дочери слишком высокий и звонкий голосок и что у Оли от него звенит в ушах. Ну, маразм.
Когда мы переехали жить в коммуналку, которую мужу дали от работы, нашими соседями на тот момент были отец-старик и его сын-алкаш. Отец был инвалидом, имел очень маленький рост и горб. Сын беспробудно пил. Но не буянил. В квартире был ср@ч и стоял постоянный перегар.
Такое соседство, конечно, нас не радовало. И мы сняли на время другое жилье, взяв время для раздумья, как поступить дальше. А через несколько месяцев узнали, что отец-горбун повесился на ручке туалета. (Кстати, Ольга потом постоянно внушала мне, что его призрак бродит по дому и она слышит его шаркающие шаги) Я была в шоке. Возвращаться в ту квартиру еще больше расхотелось.
Вдруг муж сообщил мне, что его старший брат ведет переговоры с нашим соседом-алкашом на предмет обмена квартирами. Как-то там у них быстро все срослось, таким образом брат мужа с семьей подселился к нам после ремонта комнат бывших жильцов. Тогда и мы вернулись в свои комнаты тоже. Все были довольны. Ничто не предвещало, так сказать...
Наша ссора разгоралась. Припомнились все старые косяки, о которых умалчивалось раньше с обеих сторон. Кто хлопал дверью, кто громко пукнул, кто поздно вечером моет посуду и не дает спать всем остальным. Ольга тихонечко так подзуживала, орать она никогда не умела, а вот я, каюсь, всегда в ссорах начинаю повышать тон.
Некоторое время мы обменивались любезностями. Тут взгляд Ольги упал на сушившееся на веревке трико моего мужа. И она проблеяла:
-Мы всегда так добры были к вам, вот даже трико Сережкино(ее муж) отдали носить твоему мужу.
Я прифигела. Что там кто из братьев кому отдавал по наследству или как, я была не в курсе. Но упоминание благодеяния в виде старого поношенного трико меня убило. Я даже не нашлась, что ответить, стояла с открытым ртом и осмысливала услышанное.
Я не стала вспоминать, что и когда я отдавала или дарила (с памятью у меня всегда было не айс). Просто пошла в свою комнату, собрала все, что когда-то было отдано мне во временное пользование и, сдернув с веревки несчастное трико, сунула в руки снохи.
-Забирай, спасибо, нам чужого не нужно.
Ольга рванула со всем скарбом в свою комнату и притащила все, что брала у меня(фууу...повторяетесь, мадам!))) И даже подаренную ей мной блузку на день ее рождения. Я ответила, что подарки обратно не забираю и уже хотела уходить с кухни, как на пороге возник Сережка.
Он сказал мне, что я соплячка(я младше его лет на 15) и чтобы заткнулась.
Фигасе, подумала я, назвала его старпёром и ушла в свою комнату ждать мужа. Пожаловалась, естественно, когда он пришел. Было так обидно, что эти редиски налетели на меня вдвоем.
Муж вызвал брата на разговор. Они вышли на улицу и отошли от дома к сараям. На дворе стояла ночь, огромная луна взошла над горизонтом и на улице было светло, как днем. Моя дочурка сладко посапывала в кроватке, а я втихаря выглядывала из-за шторки, боясь, что меня спалят. Наши окна как раз выходили во двор. Я переживала за мужа, вдруг начнется махач.
Захотелось пить, я вышла на кухню и вдруг увидела силуэт снохи, она тоже подглядывала за мужчинами (окна из их комнат выходили на другую сторону). Мне пришлось развернуться и вернуться к себе.
Мужики громко разговаривали и жестикулировали. Но не подрались, к счастью. Вскоре разговор был окончен и наши мужья вернулись в дом. Муж ничего не стал рассказывать, сказал только, что Сережка больше не будет на меня наезжать.
После этого инцидента мы долго не разговаривали с Ольгой. С Сережкой я мало сталкивалась, поэтому мне было параллельно, что он там думает. Наши дети и вовсе не помнили о ссоре.
Но как-то мне нужно было в поликлинику на прием, а малышку оставить не с кем. Уложила ее спать и на свой страх побежала. Вернулась, а она сидит в кроватке и плачет молча, одними слезами. Проснулась, меня нет, испугалась, заплакала. Услышав ее плач, в комнату зашла т.Оля и зло зашипела, мол, тихо! Потому, что ее дочка в это время тоже спала. И это вместо утешения 3-х летнего испуганного ребенка. Даже сейчас, вспоминая это, мое сердце сжимается от жалости к моей девочке...
Через несколько месяцев семье снохи дали полдома от школы, где она работала. Они съехали, а в их комнаты переехала жить другая учительница с девятилетней дочерью. Но это уже совсем другая история.
Конечно, спустя какое-то время у нас наладилось общение с семьей брата.
Смешно теперь вспоминать эту ситуацию, вот так, из-за женщин и начинаются войны. Но как бы ни было, за свою дочь я всегда буду стоять горой.