Работа на пару дней. Приплыть, сделать пару фотографий, и домой с деньгами. Хороший фотограф на вес золота. Конечно. Жизнь меня ничему не учит. Надо было лететь на самолете. Уже неделю мы просто дрейфуем в открытом море без связи, а количество еды стабильно уменьшается. Время остановилось, или идет очень медленно. На небе застыла сверкающая молния, появившаяся, когда шторм только начался.
Больше мы бы не выдержали. Утром двое не проснулись. Я остался один, и чувствую, что долго не протяну.
Пол уже не ходил подо мной. Суша? Не знаю. Когда я встал, то понял, что нахожусь в клетке. Холодные каменные стены. Окон нет. Металлическая решетка за которой находился узкий коридор. Свет шел не от ламп, или факелов, а от каких-то корней. Стены были увешаны различными картинами. На всех было изображены море и корабли разных эпох. Пока ничего не понятно.
В камере со мной оказался еще один человек. Я не заметил его, он лежал в углу комнаты, куда не попадал свет, и был одет в черный, сильно потрепанный костюм. Когда он проснулся, то сразу сказал, что ответит на все вопросы.
Он был примерно моего возраста, но сказал, что попал сюда в 1912 году, когда их пароход затонул. Не удивился, что сейчас 2019. “Время здесь ничего не значит”. Говорит, что это место построено одним человеком, но никто не знает кем. О самом месте тоже известно мало. Это замок. Комнаты в нем постоянно меняются. Сюда попадают люди разных времен. “Тебе кажется, что прошло полчаса, а прошло полвека”. Камеры с заключенными исчезают, или появляются с новыми пленниками. Куда исчезают старые – неизвестно. Хозяин этого места живет один. Это все, что известно на данный момент.
Мне кажется, я здесь уже пару дней. Сложно понять, когда не видишь солнца или луну. Самое странное, что я не чувствую голода, или жажды. Я вообще ничего не чувствую. Может я умираю, и это все предсмертный сон? Этого мне никогда не узнать.
Камера напротив освобождалась уже несколько раз. Сначала решетка превращается в каменную стену. Дальше крики пленника. Что происходит там в этот момент, я не хочу знать. Стена снова становится решеткой. За ней к этому моменту уже никого нет. Нет вообще никаких следов. Ни крови, ни обрывков одежды. Ничего. Чуть позже над этим местом появлялась очередная картина. На ней человек, и корабль, видимо, ему принадлежавший. Однажды пришла и моя очередь.
Посреди клетки выросла стена, разделив меня с моим сокамерником. Решетка превратилась в камень. “Началось”. Корни давали хоть какое-то освещение, чтобы я мог понять, что вообще происходит. Стены начали сдвигаться, оставляя мне все меньше места. Когда я не смог шевелиться, они поглотили меня. Я пытался вдохнуть хоть немного воздуха, но все попытки были безуспешны. Ко мне пришло осознание. Я не задыхался. Воздух был не нужен. Может я все же мертв?
Стена раскрылась. Моему взгляду предстала небольшая комната. По полу разбросаны бутылки различного алкоголя. В воздухе витает табачный дым. Мольберт, небольшая кровать, кресло, и стол, заваленный кистями и красками. В центре стоял человек. Не такой, как остальные.
Высокий, с длинными седыми волосами, завязанными в неопрятный хвост. Надетый рабочий халат, запачканный разноцветными пятнами, скрывал костлявые, почти прозрачные руки. Создатель этого места. Это было понятно сразу.
Мы смотрели друг на друга несколько минут. Никто не проронил ни слова. За это время я заметил за его спиной недописанную картину. Она не была похожа на другие. На ней не было кораблей, или моря. Была женщина с белыми волосами, в розовом платье, на фоне цветущей яблони. Очень похожа на Художника. Мама? “Мама” – гласила единственная подпись под картиной.
“Ты не хочешь ничего сказать? Обычно попадающие ко мне хотят узнать где они, почему сюда попали, или просто пытаются ударить меня.” – первое, что он сказал. Я продолжил смотреть на него. “Твои глаза говорят, что тебе уже нечего терять”. Он прав. Мои родители давно погибли в аварии, а любимая девушка ушла к другому, за месяц до роковой поездки. Терять уже точно нечего. “Я могу рассказать почему ты здесь”
“Единственным человеком, который был мне близок была моя мама” – начал он свой рассказ. “Свои последние дни она постоянно проводила у семейной яблони, смотря на неспокойное море” – Художник замер смотря на картину матери. “Болезнь забрала ее, и меня уже ничего не держало на суше”. Он повел меня куда-то вниз замка. “Заплыв так далеко, что берега не было видно, я стал ждать, надеясь стать одним целым с морем. И оно приняло меня.” В коридоре, куда он меня привел, был тупик. “Здесь я и создал свое убежище. Оно увеличивалось, и чтобы не давать ему разрушиться, надо было питать его чем-то” – он показал на картины. “Помоги мне. Я знаю, чем ты занимался. Увековечивал людей на картинах. Как и я. Перед тем, как уйти на покой, я должен завершить портрет”. В стене появилась дверь. Комната за ней была пуста. “Ты можешь помочь мне, и спасти многих людей от такой же участи, или, как и все попасть на холст”. Все люди на картинах были живыми. Вот куда они пропадали.
Я согласен.
Однажды он пришел ко мне. Выглядел радостно. Художник привел меня в комнату, где я ни разу не был. Она отличалась. В ней было лишь дерево, чьи корни росли по всему замку. Яблоня. А над ней висел законченный портрет матери. “Мой долг выполнен”.
Как только он это сказал, стены вокруг начали разрушаться. Сам он начал растворяться в воздухе. Как и я. Как и все, кто был в замке. Живым оттуда выбраться было уже нельзя. Но зато другие люди будут спасены от этого.
Солнце вновь засияет над этим местом.