В музыкальном мире существует такая штука — «би-сайды» или «редкое и неизданное» — сборники записей артиста N будто только для хардкорных фанатов, которым недостаточно основного корпуса. Уже на уровне заголовка «редкости» снимают со слушателя ответственность обязательно ознакомиться с содержанием; дескать, ничего программного здесь нет, просто ещё чуть-чуть того же самого, наброски, черновики, заметки на полях (что, кстати, странно чисто этимологически, тк «редкость» обычно ассоциируется с чем-то особо ценным). Когда с тебя снимают ответственность — это всегда приятно; к тому же такие компиляции часто таят в себе приятные сюрпризы, а то и ключи к пониманию автора. Фильм Хон Сан Су «Листья травы» — или просто Trawa в польском варианте — как раз из числа таких «би-сайдов» — обыкновенный Хон, но нарочито необязательный, как бы для фанатов.
Интересно попробовать уловить, что именно в «Листьях травы» сигнализирует об этой необязательности, ведь формально все фильмы Хона похожи: в кадре подробно пьющие мужчины и женщины творческих профессий разговаривают друг с другом про любовь, да и сами кадры спутать нетрудно — это всегда средние планы и тщательно расставленная на столах икебана зеленых бутылок. Чем отличаются «Листья травы»? Хронометраж всего в районе часа? Пожалуй. Средний метр сам по себе как-то несерьёзен. Отсутствие фирменных сцен алко-катарсиса, переворачивающих мерное качание сюжета? Возможно. В «Листьях травы» постоянно обсуждается алкоголь, но с точки зрения потребленного на экране литража это один из самых трезвых фильмов автора; первая бутылка соджу появляется на рекордной тридцать первой минуте. Но главное, конечно, не это, а, так сказать, нетипично расслабленная нарративная структура. Несмотря на спонтанный творческий метод (Хон неоднократно говорил, что пишет сценарий на день съёмок утром этого же дня), подавляющее большинство его фильмов характеризуется волшебным изяществом повествования, которое кажется продуманным до мельчайших деталей; в диалогах — а фильмы практически целиком состоят из диалогов — мало «воды», каждую реплику можно подцепить на специально предназначенный, умышленный крючок нарратива; иногда это даже раздражает — когда герои живые и симпатичные, хочется просто провести с ними какое-то время (на понимании этого сделал карьеру Джадд Апатау). В «Листьях травы» гораздо меньше диктатуры структуры, чем обычно; а персонажи — лишь слегка обозначены, их бэкграунд и мотивации отданы на откуп фантазии зрителя. Не опус магнум, но заметки на салфетках.
Кстати, о салфетках. «Листья травы» можно трактовать как часовую рекламу небольшой сеульской кофейни. Практически всё действие происходит в заведении Idhra в Чонногу — любимом районе Хона, холмистом лабиринте малоэтажек между дворцовыми комплексами Кёнбоккун и Чхандоккун. Хозяин-бариста в фильме не появляется, за атмосферу отвечают гости, интерьер и классика на некофейной громкости: Шуберт и «Орфей в аду» Оффенбаха долбят как группа «Белый орёл» на адлеровской дискотеке. Посетители — сплошь сценаристы-драматурги, которые хотят быть актёрами, да актёры, которые хотят быть сценаристами-драматургами; они эмоционально обсуждают самоубийства общих знакомых и собственный алкоголизм. Они обсуждают, а героиня Ким Мин Хи за ними записывает в макбук — она «не писатель», просто у неё «хороший слух», и она «кое-что пишет». Ким Мин Хи закадровым голосом отрешенно философствует о судьбах незнакомцев, но, судя по сценам с её младшим братом, ей гораздо труднее наблюдать и думать о своей жизни и жизни близких — раздражение раз за разом побеждает мысль. Получается, с «хорошим слухом» чем ближе — тем хуже слышно.
Хон Сан Су — самый квантовый режиссёр на свете. Не в том смысле, что он фиксирован на мелочах (он не фиксирован) или неделим (вполне делим). А в том, что его фильмография в целом и каждый фильм в частности — киновселенная суперпозиций и возможных миров (что в принципе органично самому кино как искусству). В его фильмах хронология, реальность происходящего, причинность не строго детерминированы; при этом события, персонажи и объекты несомненно сцеплены между собой. В какой последовательности проносятся диалоги посетителей перед героиней Ким Мин Хи; происходят они наяву или в её воображении; кто с кем знаком и кто кого впервые видит; какая сцена предопределила какую и почему именно она; почему у героини Ким Мин Хи то же имя, что в фильме «На следующий день»; почему в чб-фильмах Хона можно найти схожее и чем определяется выбор цвет/чб — ко всем этим вопросам в случае Хона конструктивнее подходить не с позиции Шерлока Холмса, а с позиции Шрёдингера. «Я продолжаю использовать один и тот же материал, — говорит герой-сценарист, а будто бы сам автор — Я не могу двинуться дальше».
Фильмы Хона принято делить на летние и зимние. «Листья травы» (опять название из Уитмена?!) же — кино строго осеннее. «Осенним вечером нет ничего лучше соджу», — говорит один из героев и разливает в кофейне из-под полы, а остальные посетители Idhra все до единого зело завидуют: осенним вечером нет ничего лучше запретного соджу из-под-полы, благо хозяин закрывает глаза. Гремит Иоганн Пахельбель. И даже самый надменный наблюдатель, будь то писатель, или тот, кто «просто записывает», не может устоять перед искушением.