А кто-нибудь любит своих соседей сверху?
Нет, понятно, что соседи сверху – это люди с особой аурой и харизмой, которая заставляет соседей снизу испытывать всю гамму эмоций.
Соседи сверху носят тапочки на чугунной подошве, они экспрессивны и эмоциональны, у них телевизор и гости, лающие собаки, мяукающие кошки, дети, которые играют на скрипке, барабане и свистке. По четным дням соседи сверху делают ремонт, по нечетным двигают мебель, по выходным в шесть утра сверлят, а на буднях поздно вечером вбивают гвозди в стену, чтобы повесить репродукцию акварельного Парижа в тяжелом серебристом багете. И когда сталкиваешься в лифте с этими милейшими людьми, рука инстинктивно тянется в карман за несуществующим кольтом.
А мои еще и матерятся…
На прежней квартире моими соседями были отставной полковник, хмурый сантехник и тихий алкоголик Червончик. Казалось бы, вот он, тот самый контингент, который ненормативной лексикой порвет ранимую душу любого лингвиста. Ан нет.
Полковник был немногословен, любил крепкие напитки и охотно подчинялся жене, как более старшей по званию.
Сантехник приберегал забористые обороты для сантехнических операций. Терминологию домашнюю и рабочую не путал.
А тихий алкоголик Червончик, если вдруг у него и вылетало одинокое и случайное словцо, багрово краснел шеей, дико извинялся и бормотал:
- Виноват-с, простите. Оля, вы не подумайте чего, виноват-с. Десять рублей до зарплаты не займете? Отдам, как штык отдам…Оля, вы только не подумайте чего…
Нет, были еще внуки отставного полковника. Эти в выражениях не стеснялись и матерились от души. Но куда им! Мальчишки! Ни мастерства, ни изящества, ни вкуса!
То ли дело моя нынешняя соседка сверху.
Жена офицера полиции, воспитательница младшей группы детского сада, педагог, не побоюсь этого слова.
Сам офицер, конечно, тоже умеет. Но как-то так… вяло и не цепляет. А у нее! Какие обороты, какие метафоры и эпитеты, какие словесные пике и изящные формулировки. Душа трепещет. Не женщина, а поющая птица Гамаюн.