В этом насквозь промерзшем, простуженном утренней сыростью мире
Ты сидишь воробьем одиноким на тонкой засушенной ветке.
Планомерно себя измеряешь рулеткой и внутренне миришь
С кем-то близким и нужным, как воздух, тождественным кем-то.
*
И считаешь по пальцам, зарубкам и кольцам чужие обиды,
Их не вытерло время, не смыло водой и не выжгло огнями.
Этих ран рубцевавшихся, шитых иглой и стальной мононитью
На сетчатке штрих-код твою боль выдает с потрохами.