Российская власть середины 19 века твердо решила не допускать женщин в университеты и тогда они стали добиваться открытия собственных курсов.
Многие профессора, сочувствовавшие движению, вызывались читать лекции и, хотя сами люди не богатые, предупредили основательниц, что всякий намек на вознаграждение сочтут за личное оскорбление.
Постепенно женщины расширяли свои права. Как только становилось известно, что тот или иной профессор в Германии собирается открыть свою аудиторию женщинам, так в его двери уже стучались русские слушательницы.
Они изучали право и историю в Гейдельберге, математику в Берлине. В Цюрихе более ста женщин работали в лабораториях университета и политехникума. Там они добились более важного, чем докторские дипломы, а именно-уважения лучших профессоров, которые и высказывали его публично.
Говоря об общественно-политической деятельности русских женщин, Петр Алексеевич Кропоткин упомянул и об их одежде. Ведь первую половину царствования Александра Второго в женской моде торжествовал кринолин, а во вторую турнюр.
И в том и другом наряде сложно было посещать анатомический театр или работать сестрами милосердия.
Кропоткин в мемуарах писал: «Александр II ненавидел ученых женщин. Когда он встречал женщину в очках и гарибальдийской шапочке, то пугался, думая, что перед ним нигилистка, которая вот-вот выпалит в него из пистолета».
Император был не так уж далек от истины. Переворот в сознании женщин оказался революционным.
Справедливо заметим, что царь-освободитель сделал невероятно много для развития женского образования. При нем открылось огромное число женских гимназий и училищ рукоделия. Он уделял серьезное внимание тому, что бы девочки разных социальных слоев получили образование.
Александр II разрешил женщинам всех сословий заниматься медициной. И с 1865 года приказал в целом ряде учебных заведений заменить штатные должности фельдшеров, на фельдшериц.
Войны, в которых участвовала Россия, стимулировали развитие Общества Красного Креста и института сестер милосердия. В 1857 году купеческим женам было дозволено устраивать собственные торговые дела отдельно от супругов. А в 71-году вышел указ «О допущении женщин на службу в общественные и правительственные учреждения».
К концу 19 века женщины в России начали принимать активное участие в общественных процессах, работать в банках, на телеграфе. И стали мечтать о высших политических постах в государстве, как это было в 18 столетии.
Среди дома Романовых образовались два подобных женских типа. Первый представляла деятельная великая княгиня Мария Павловна, супруга, а потом и вдова великого князя Владимира Александровича, сына Александра II.
Всю жизнь мечтала она о троне для своего мужа, а потом предпринимала титанические усилия, чтобы расчистить престол для сына - великого князя Кирилла Владимировича.
Мария Павловна была неутомима в достижении поставленных задач. Когда же грянула октябрьская революция, она оказалась предприимчивее всех мужчин российского высшего света.
Дочь Александра III великая княгиня Ольга Александровна была поражена, узнав, как с риском для жизни Мария Павловна прорвалась с революционного Кавказа на Запад.
Вот что она писала: «Когда даже генералы считали себя счастливчиками, если им удавалось добыть телегу и старую клячу, тетя Михен совершила дальний путь на собственном поезде».
Будь Мария Павловна моложе и проживи чуть дольше, еще неизвестно, какой вклад внесла бы она в историю русской эмиграции.
Второй воительницей, которая курила и постоянно мечтала о брюках в своем гардеробе как символе воли и власти была императрица Александра Федоровна. Ее письма Николаю II во время Первой мировой войны пронизаны подобными мечтаниями.
И дело здесь не в экзальтированности императрицы. Дело в тенденции времени, выразительницей которой она явилась. Как и ее идеологические антиподы вроде Ларисы Рейснер и Александры Коллонтай.
Развивался технический прогресс. Велосипед становился привычным. Самая экстравагантная женщина девятнадцатого века Сара Бернар, носившая мужской костюм, тревожилась:
«Мне кажется, что велосипед собирается изменить наши нравы, и изменить их гораздо глубже, чем это вообще думают. Все эти молодые женщины и девушки проносящиеся мимо нас, в значительной степени отказываются от внутренней, семейной жизни. Не знаю, насколько важен интерес физический, чтобы позволить нам совершенно пренебречь моральной стороной. Моральные соображения должны одержать верх -я настаиваю на своем мнении, эта внедомашняя жизнь, которой велосипед дает столь частые поводы, может иметь серьезные и самые опасные последствия».
Но Сару Бернар уже никто не слушал.
20-е столетие набирало скорость. Трагический век потрясений, революций и мировых войн.
Великий представитель русского модерна, художник, сценограф и модельер Леон Бакст характеризовал наступивший век как эпоху тотальной маскулинизации общества.
«Борьба за равноправие женщины и мужчины писал Бакст, создала женский костюм поразительно схожий с мужским. Это костюм спортивный, где женщина шагает в американской обуви, так же как мужчина. Костюм, в котором она ловко вскакивает в трамвай и автомобиль, где пыль не забирается в детали ее симплифицированной одежды.»
Бакст был убежден, что дальнейшее смыкание в двадцатом веке мужского и женского кроев неизбежно. Неизбежно и то, что женщины отвоюют себе равноправие, а 20 век станет веком мировых катаклизмов.
Подписывайтесь на наш канал Русский архив (нам это Архиважно!)
(начало) Во всем виноваты журналы мод, а Достоевский был не прав
Ставьте лайки!!!