На прошлой неделе писал немного о цензуре в царстве Польском -
Теперь будет несколько слов о польском деклассировании.
Так уж сложилось, что восстание 1830-1831 годов, поскольку проходило под лозунгом возрождения Речи Посполитой, то и вспыхнуло там и тут, практически на всей ее бывшей территории. То есть, бугуртили и на землях нынешней Белоруссии, и Литвы, и Правобережной Украины. Для официального Петербурга это был неслабый удар под дых.
Если и далее продолжать выражаться боксерскими метафорами, то Александр I, находясь на троне, предпочитал «порхать как бабочка» - как речами, так и действиями выражал желание всячески облагодетельствовать поляков, вселял в них надежду на светлое беззаботное будущее. Во многом с подачи своего близкого друга Чарторыйского он стал в некотором роде полонофилом, начал грезить о восстановлении Речи Посполитой. По некоторым свидетельствам, в своих планах доходил до того, что мечтал собрать напичкать поляков по максимуму демократическими свободами и экономическими преференциями, после чего отпустить в свободное плавание, чем приводил в неловкое замешательство приближенных. И хотя суверенитета Александр полякам подарить не успел, но приоритет финансирования при нем ясно обозначился. С каждого рубля выкачанного из Польши в виде налогов обратно возвращался в среднем 1.15 р, тогда как русская «средняя полоса» из каждого целкового видела примерно 75 коп.
Другое дело Николай Палыч. У того особо времени на нежности не было (как вступал в должность, думаю, напоминать не надо). Да и желания, пожалуй, тоже. Ему было привычнее «жалить как пчела». Хотя наверное точнее будет сказать – «скручивать в бараний рог». Николай рассудил, что вся эта кипучая народно-освободительная возня – она как раз из особого привилегированного положения, да всех этих свобод ум разлагающих и произрастает.
Бывшие территории Речи Посполитой, отошедшие под крыло Российской империи составляли тогда так называемый Западный край, а это: Виленская, Ковенская, Гродненская, Минская, Могилевская, Витебская, Киевская, Волынская и Подольская губернии. Все это территории со своим укладом жизни, обычаями и правом. Естественно, различия не были настолько кардинальными, как если бы мы сравнили, скажем, с Японией или Англией, но тем не менее. После Петра I они явно усилились. В губерниях, составлявших Западный край, еще с 1588 года действовал Статут Великого Княжества Литовского, который, хотя во многом черпал свои нормы еще из «Русской Правды», но не давал покоя человеку, почитавшему строгость и единообразие. Николай счел, что нужно как можно скорее браться за наведение порядка в крае.
Фактически устным распоряжением был учрежден Комитет по делам западных губерний. Если описать его деятельность вкратце, то занимался он тем, что предлагал меры после которых сама необходимость выделения «западных губерний» должна была отпасть сама по себе. Предполагалось распространить на эти земли общеимперское законодательство, реформировать административные органы власти, денежное обращение, провести политику русификации образования и т.д. То есть территории должны были стать органичной частью остальной страны.
Члены комитета, получив царскую отмашку, засучили рукава и стали издавать свои подзаконные акты. Вышеупомянутый Литовский статут, к примеру, снесли. А он, кроме всего прочего, оформил в свое время процесс закрепощения крестьян на польско-литовских землях. То есть покусился на святую святых польского дворянства.
Но это был не предел. Уже в 1835-1837 годах империя снова нанесла ответный удар. На самом деле, не один, но скажу о самом важном. Во-первых, зная, что поскребя иного шляхтича можно найти мещанина (в Польше был налажен нешуточных масштабов рынок по продаже дворянских титулов), центральная власть в 1835 объявила, что отныне на государеву службу (как гражданскую, так и офицерскую армейскую) могут претендовать только те знатные полеки, относительно которых будут получены пруфы из Герольдии. А в 1837 было провозглашено, что доступ в высшие эшелоны власти для поляков (то бишь поехать в Питер в министерство, скажем) будут возможны лишь для тех, кто верой и правдой оттрубит 5 лет на должностях во внутренней (не западной) части империи. Как вы понимаете, для многих это стало взаимоисключающими параграфами и перспективы построения кошерной карьеры накрылись медным тазом. Удар был, что называется, не в бровь, а в глаз.
Были, как вы догадываетесь, и противники царских преобразований среди власть имущих, которые обоснованно опасались, что у пораженных в правах шляхтичей, которые толком никуда не смогут быть пристроены, будет куда больше желания взяться за оружие. Так киевский генерал-губернатор Бибиков пытался увещевать членов Комитета: «Сколь ни полезны расположения сии, рассматривая их как средство уничтожения враждебного духа, столь удобно питаемого праздностью… польская шляхта видит в них элемент недоверия, она против разделения семей и отъезда сыновей». Бибиков считал (и, надо думать, не без оснований), что объединяющего начала в таких резких мерах немного. Одно дело прессовать провинившихся, другое – отрезать от службы тех, кто готов посвятить себя государству. Он всячески старался добиться исключения из закона мелкоземельной и безземельной шляхты, которая могла бы стать опорой, т.к кроме доходов от госслужбы особо ни на что больше и не могла рассчитывать. В свою очередь, ретранслируя поступавшие ему прошения, он пытался убедить царя отменить обязательный критерий прохождения 5-летней службы во внутренних губерниях, поскольку наиболее лояльные мелкие дворяне не потянут сопутствующие тому расходы.
Однако царь был непреклонен, он хотел задать полякам порку по принципу «дабы не повадно было». Одна из самых ярких и показательных цитат того времени относится к его визиту в Варшаву в 1835: «Мне нужны деяния, а не слова. Если вы будете упорствовать в своих мечтаниях о национальной обособленности, о независимости Польши и тому подобных фантазиях, вы навлечёте на себя величайшее несчастие… Говорю вам, что при малейшем волнении я прикажу стрелять в город, обращу Варшаву в развалины и, конечно, не отстрою ее». Тут уж явно между строк читать не приходилось.
Поиски труЪ дворян в Польше были похожи на проверку строгим родителем дневника своего отбившегося от рук чада. Генерал-губернаторы западных губерний запрашивал для сравнения списки потомственных шляхтичей в дворянских собраниях и у местной полиции. Версии списков различались порой чуть менее, чем полностью. Надо сказать, выявлять, кто в больше бро, а кто не бро будут года так до 1842. А когда проверка будет закончена, то возникнут серьезные вопросы. Раз служба государева для поляков стала натуральной привилегией, почему же те, кто все-таки до нее допускался, не желают ею пользоваться?
Государь запросил у Бибикова и некоторых его коллег списки проверенных дворян от 18 до 30 лет, которые ни на каком государственно посту не отметились. Николай список изучил и, ничтоже сумняшеся, начертал на нем свою высочайшую резолюцию: не служил – не мужик. Точнее – не дворянин. А значит впредь не место такому ни в армии, ни на гражданке, ни в одном теплом местечке любой из западных губерний, вплоть до дворянских собраний. Идите, мол, фигачьте аки простолюдины, нечего титулами трясти. В остальном – бан!
Поляки, естественно, взбеленились: опять русский медведь лютует на нашей крови! Работать на такого!? Да ни за что!
Царь не унимался, на волну негодования ответил еще одной репрессивной мерой. Отныне за неслужившие предыдущие два поколения приходилось отдуваться современникам. Допустим, не принесли ваши дед с отцом пользу государственной машине, вы до достижения 25 лет обязаны устроиться на служб отпахать за них. Можно и не пахать, но альтернатива вам, скорее всего, не понравится. Автоматом вы попадается в список неблагонадежных, утрачиваете право владеть крепостными, а имение ваше переходит под опеку казны до тех пор, пока вы не искупите своего долга перед империалистическим отечеством.
На самом деле, много еще чего о чем можно было бы рассказать (и возможно расскажу). В целом же, лично я эффект от деятельности Комитета по западным губерниям расцениваю как ниже среднего. Это что-то вроде сродни стрельбы в ногу старому вредному соседу. Проблем вы глобально не решаете, сосед становится еще вреднее. Мелкая шляхта, которая могла бы повысить средний показатель лояльности по больнице, оказалась за бортом и обозлилась (это еще придется исправлять последователям Николая). Крупная, на которую сделали ставку, не сыграла – продолжала не служить до упора, потом номинально отбывать повинность (не все, разумеется). Желание непочтительно плеваться в адрес «царя-оккупанта» были сильнее желание пользоваться положением в новых условиях. За образованием, которое теперь стало еще более элитарным рвались немногие представители «старой крови». Если верить воспоминаниям Волынского губернатора Васильчикова, многие польские шляхтичи толком и читать не умели. Что уж говорить о познаниях в праве и других науках…Все лишь бы не учиться в универах, где все больше на русском преподают.
______
Нравятся наши перлы - ставь лайк, подписывайся) Еще у нас есть паблик в ВК - https://vk.com/netip_ist. Там еще больше, нетипичней и разнообразней.