Для жителей Ленинграда осада, длившаяся почти 900 дней, стала настоящим адом на земле. В людях проснулись самые темные инстинкты, и семейные узы перестали считаться. Это пережил сам Юра Рябинкин, который ... крал еду у своей матери и сестры.
Во время вторжения Третьего рейха в СССР жители Ленинграда не знали, что их ждет. Сытые пропагандой, они были уверены, что Германия будет быстро побеждена. Однако случилось иначе. Гитлер приказал окружить город и морить его голодом. Кошмар, который длился 872 дня, начался.
Одним из миллионов людей, попавших в ловушку, был 16-летний Юра Рябинкин, который жил со своей матерью и восьмилетней сестрой. Как и большинство ленинградцев, он не покинул город, потому что Сталин не допустил массовой эвакуации. Мальчик оставил уникальное свидетельство - дневник, в котором он описал борьбу, с самим собой.
"Что со мной случилось?"
Единственным кормильцем была его мать, но именно Юра принимал участие в многочасовых очередях, чтобы забирать скромные запасы еды. Вот почему он думал, что ему предполагается больше еды, чем его сестре. Однако так не было:
Мать всегда сначала первая съедала свою порцию, а потом откусывала по кусочку у нас. Когда мы делимся хлебом, Ира взрывается слезами, если мой кусок даже на пол грамма тяжелее, чем ее кусок.
Чувство несправедливости победило, и уже в ноябре 1941 года он попросил свою мать дать ему карточки, которые принадлежали его сестре. Он прекрасно знал, что это будет смертный приговор для восьмилетнего ребенка. Когда мать отказала ему, он начал съедать все семейные запасы. Он тщательно описывал свои действия в журнале:
Я молча украл масло и капусту из скрытых запасов и жадно наблюдал, как моя мама делила конфету на кусочки для меня и Иры. Я спорил за каждый кусок пищи, за каждую крошку. Что со мной случилось?
В другой записи, датированной декабрем 1941 года он отметил:
Два дня назад мама послала меня по сладости. Мало того, что вместо сладостей я купил подслащенное какао (я надеялся, что Ира не будет его есть и для меня останется больше), я еще и съел половину того что купил - жалкие 600 граммов, которых нам хватило бы на десять дней, - и я придумал историю о том, как кто-то украл три пачки какао из моих рук.
Дома я разыграл комедию со слезами на глазах и дал маме честное пионерское слово, что я не спрятал ни одной упаковки. Позже, бессердечно глядя на слезы и отчаяние моей матери, от того что она не испробует чего-нибудь сладкого, я тайно съел все это какао.
«Я бы хотел, чтобы две вещи произошли в ближайшее время»
Однако тот, кто думает, что Юра был монстром, лишенным человеческих чувств, ошибся. Совсем наоборот. Муки совести не давали ему покоя. Он вылил свои муки на бумагу, написав, среди прочего:
Я упал на дно беззакония, где голос совести молчит и где преобладают нечестность и бесчестие. Я недостойный сын для моей матери и брат для моей сестры. Эгоист, который забывает обо всем, что является самым близким и самым ценным для него. Я злой человек. Жизнь закончилась для меня. Перспектива того, что меня ждет, это не жизнь
Со временем презрение к собственным действиям только росло. 15 декабря 1941 года мальчик признался:
Я бы хотел, чтобы две вещи произошли быстро: позвольте мне сразу умереть и пусть мама прочитает этот дневник. Пусть она проклянет меня как мерзкого, коварного существа без совести, пусть она откажется от меня. Я умираю слишком медленно, слишком медленно ...
Три дня спустя он сделал последнюю запись в журнале. Он был счастлив, что его мать и сестра были эвакуированы из города. К сожалению, он был слишком слаб, чтобы достичь места эвакуации. Вскоре он присоединился к сотням тысяч жертв осады. Во время транспортировки его мать также умерла. Только Ира пережила войну, и только через несколько лет она познакомилась с записками своего брата.
Дневник Юры уникален. Только несколько авторов дневников писали о краже в семьях так же открыто и искренне, как Рябинкин. История подростка также ясно показывает, что мы никогда не сможем быть уверены, как себя поведем в экстремальных ситуациях.