Я долго думал, в чем обаяние Геннадия Полежанкина, и понял. Геннадий и экспериментатор в литературе, и не становится ни постмодернистом, ни декадентом. Это сочетание экспериментаторства и неухода в постмодернизм, декадентство делает его уникальным автором.
Илья Гольд, поэт
ПРИЗРАКИ ДВУХ НЕДЕВУШЕК АЛЕНОНЭЛЕН
(пародия на Александра Иликаева)
«Судьба любого заканчивается на кладбище».
Генрих Х, будущий король Британии в XXVвеке
Человечком Хребтов был костлявым. Только девичья кожа под глазами оживляла смурное евроазиатское личико будущего пенсионера.
Последнее докомпьютерное поколение, к которому причислял себя Хребтов, отличилось в школе на уроках труда мастерской постройкой табуретов, поэтому в жизнь оно входило через пэтэушные двери и через киножурнал «Хочу все знать!».
В то время рабочий УМПО мог в своем садовом домике собрать истребитель МИГ-17 или его копию под бдительным оком деда — ветерана финской войны, конечно. Поначалу-то дед мечтал об американском гробе с окошком, но быстро понял, что со своей пенсии гроб не потянет.
Хребтов-папаша, прославившись доставкой пяти бутылок «Пепси» в Уфу из Москвы, постепенно старел и напоминал кардинала Ришелье из французской истории легкой синевой под глазами и ушами-лопаточками.
Младшему из Хребтовых — в результате мутации — досталось любопытное хобби: хождение по проволоке между зданиями. Началось, конечно, с детства, с натянутой проволоки между двумя шкафами, в одном обитала стая моли, а в другом, в детском, шкафчике — дедушкин загашник, на похороны.
Больше всего Хребтову нравились представления перед дочкой маминого брата, дяди Вовы, тринадцатилетней дылдой Аленоной, рядом с ней Виталик казался лилипутом, зато сверху, балансируя на проволоке, чувствовал себя канцлером могущественной империи канатоходцев.
На беду родителей Хребтова, дядя Вова — за минимальную цену — подарил племяннику набор «Юный химик», а в «Старте» сам юный Виталик приглядел, в дополнение, картонный ящик размером с гробик с пробирками и колбами.
В районе детского сада, на Интернациональной, вскоре прогремели первые опыты химика, достойные быть — через 64 года — упомянутыми в одном ряду с выстрелами сербского националиста Гаврилы Принципа.
Вороньи стаи в районе Ло-патинского кладбища, на северо-восточной окраине Чер-никовки, долго будут помнить Хребтова-младшего, ходящего по проволоке между оград и увлеченного фейерверками, но призраки двух недевушек Але-нонэлен отнюдь не впали в панику и рады были развлекухе, а то бесконечные тени забытых предков, по слухам, совсем перестали появляться даже в хеллоуин...
Виталик однажды познакомился с юной девочкой-цыган-кой, приходившей на кладбище запускать модельку сверхзвукового советского самолета ТУ-144. Изольда нагадала Виталику встречу с коварной загробной девушкой, с бледнолицей Элен.
Предсказание, как и полагается в очень достоверном романе, сбылось: в авиакатастрофе под Парижем, в Ле-Бурже, под обломками ТУ-144 погибла, оказывается, бледнокожая Элен Легюстре и каким-то образом ее призрак переместился в Уфу...
Хребтов-младший, рождаясь в роддоме № 4, страдал от недостатка информации о недостатках советских самолетов, но пока есть цыганки, постепенно отроки становятся умнее.
НОВОГОДНИЙ СУМЛЕВАСЯ (пародия на Светлану Гафурову, газета «Истоки», № 52, 2012 г.)
Круг моих друзей и знакомых — почти сказочные персонажи, творцы невероятного: управленцы лунатиков, городские золотари, водолазы.
Ко мне тянутся правдоискатели, сказители и бородатые лесовички, белорецко-бурзян-ские, не состоящие на учете в обществах охотников-рыболо-вов, астрологов или читателей египетских папирусов.
Одним из таких выдающихся, почти святых людей был Василий Большепятов, многодетный папаша, постоянно ошибавшийся в количестве своих отпрысков (как его угораздило нарожать столько детей — не знаю, с женой потому что не познакомил).
Может, он имел виды и на меня, но как-то неудобно представить свою старость с проболевшим десять лет мужчиной.
Ведь врачи и экстрасенсы так и не смогли ему помочь, ладно встретился сам Николай Угодник на Бирском тракте и сказал: «Не сумлевайся, Вася, назначаю тебя Главным Уборщиком в окрестностях города У. Если выздоровеешь, конечно.»
Кто от такой перспективы отказался б?!
Ведь в нынешные времена мусорные свалки — золотая жила: обогатишь семью, да и к при-роде-матушке ближе...Из мусора, говорят, добывают за рубежом чистую энергию для отопления квартир и теплиц.
Тем более столько родных ртов кормить надо чем-то.
Так Василий и выздоровел, тихо так выздоровел и при встрече мне говорит: «Помогу тебе, моя дорогая, будешь в команде президента работать, не сумлевайся!..»
Однако, задумалась я: теперь этих президентов пруд пруди — в банках, в акционерных обществах, в разных республиках.
Неожиданно послали меня в сторону столицы, в командировку.
Летать я с детства боюсь, но Василий Архипович меня напутствовал по-отечески: «Не бойся, птаха, лети! Я тебе свою энергию добавлю, направление ветра
— с моего завода как раз попутное, даже не закоптишься!..»
И ведь чудесно долетела! Поаплодировала пилотам «Боинга», хотя жалко, что у нас так мало российских самолетов, выгоднее крышевать иностранные.
Теперь я во всем верю Василию Архиповичу, такие люди очистят наш город от безобразных свалок, расклейщиков объявлений, восстановят Чернобыль, Фукусиму и еще ряд европейских территорий.
Посмотрела в столице на работу президентской администрации — и сразу поняла: победные реляции, парадные мероприятия
— полная туфта, одна говорильня.
Слава богу, не прошла конкурс.
Зато вернулась к Василию Архиповичу, вся надежда на таких работяг: и святой водой окропят, и горячие батареи поддержат своей энергией в уральские морозы. А женское счастье, наверное, — мотылек, над новогодним столом мелькнувший, во времени года потерявшийся, гость нечаянный, посланец светлый от любивших тебя людей, праздник воспоминаний своим появлением очистивший.
Я помню о тебе, дядя Вася.
ПАРОДИИ НА РУСТАМА НУРИЕВА
На сотой странице «Бельских просторов» № 12 за 2012 г. снова встретил Рустама Нуриева, уфимского мачо в американских штанах, густогривого льва андеграунда, музыканта оркестра.
Стишки его витиевато кудрявятся, цепляясь друг за дружку какой-то химической формулой, малоисследованной даже в институте Мозга, в СССР.
Так им самим сказано: «До одури плыть стихами в идиотизм влюбленности». И вроде бы Рустаму стукнуло сорок лет, а не веришь: «средство Макропулоса» постоянными вливаниями действует очень эффектно, «есть стихи, и это главнее безвестности без конца и начала», на интуиции фокусника, мановением руки, взявшейся за перо (или компьютерный набор)...
Где бы ни «прохлаждался» такой поэт: в уфимской хрущебе, в американском автобусе, на дощатой сцене башкирского сельского клуба — он творец музыки Вселенной, из хаоса извлекающий только ему ведомую гармонию звуков на любом из языков землян.
ДЛЯ УМНЫХ
1
Трава на берегу ярко зеленела, напоминая искусственное футбольное поле стадиона «Победа во 2-й мировой», но Гай Син задумчиво мыл ноги в водах Шу-гуровки. Вода была мокрой субстанцией, и сегодня иногда ноги Гай Сина покрывались нефтяной пленкой, что являло красоту получше некоторых картин музея имени Тюль Иня.
«Если не торопить время, то может потечь чистый бензин, которым заправлю “Жигули”»,
— меланхолично соображал Гай Син, потягивая пиво «Сокол» на изумрудном берегу Шугуровки.
«А он не дуралей», — подумала Шугуровка.
Измученным рекам — в глобальном пространстве — тоже являются мысли, что пора небесам обрушиться на эти нефтезаводы и смыть их навеки в бездну, дабы течь просветленными шу-гуровками к дальнему океану...
2
В незнаемость Чернокабанов верил с малолетства, в принципе, — едва загугукав, может быть, тональность его завораживала, да и к спящим приходит просветление, не осознаваемое до конца, но, может быть, конец — это просто начало следующего перевоплощения.
Чернокабанов в принципе мог быть перевоплощением Баха
— фуги так и сяк лезли на нотную бумагу, мажор с минором незнамо как прибабахивали в голову, та опухала, но каждый выбирает стезю и придерживается тактики успокоения нервов, нервные окончания не всегда лечатся методами Баха и Сальери.
Понимание материализма прошло с советской эпохой, а какая эпоха сейчас — предмет остродискуссионный между фи-
Геннадий ПОЛЕЖАНКИН, фото: А. Цапалов
лософами Р. Вахитовым и А. Барановским, там сам черт ногу сломит, лучше не изводить свои извилины тупиковыми рассуждениями — право сидеть у окна никто не отменял.
ЕЩЕ ПАРОДИЯ НА РУСТАМА НУРИЕВА Толстые швы моего бытия...
Из начального сусла случайно экстраполировалось, так и эдак сопротивляясь в никаковости, осязаемое аборигенами города У. мое гениальное сочинение, с афоризмами с древнекитайского, под печальными загогулинами татаро-монгольского, именуемое «Вышвырение бытия, или Чуть-чуть пилорамомузи-цирование в постели».
Я повозмущался, но участвую, важно — не важно, а закаляться надо, как сталь, пройдя все швы двойственной природы Проспекта 10 месяца, зайдя во все его дворы, и дважды пробуксовав у «Юрюзани», почитав Шин Юня на балконе с забуревшим Бакла-ноидом, ага, зафугасить мозг цигаркой с моховым наркотиком, вместе с Альмейдой бомбануть статейку в журнал «Дубы-колдуны на Прибелье». Многолюдь города У., собравшись по адресу: ул. Тарелки, д. 34 под пальмами и фикусами объединения Айдара, умеет — слышь ты, кучеряво-задумчивый? — мыслить и, закругляя фразу, я задерзнов-лю в этой звездной системе посетить с контрабасами Лондонского симфонического оркестра но-воназванный астероид «Нуриев», хотя с балетом буду порхать по-рудольфовски в третьем своем перевоплощении, только путешествуя по городам М., У., СПб с Региной Икс, сочиню из такого ора супер-пупер стихи-бестселлер, может, в «маршрутке 249» исполню «танец маленьких лебедей» с министром образования РБ тетенькой Альбуциднурето-вой, едва колебания осеннего ветра распушат мою пушистость, даже из сердца капнет маловитаминная слезинка, — спросите, куда у Смотрителя Небес.
Зачем я это вам впариваю? Вы и так выглядите со ста баксами в улыбке мо-н-но-лизовой...
Я стихотворением послезавтра разродюсь!..
Чуть-чуть не дотягивая до Юры Шевчукова уфимского, но разбуженный будильником, до-модернизирую брутальность Га-ларины, чего хожу кругами.
Спасибо за сердечность, принципиальные мои уфацентристы-колбасисты-контрабандисты!
Ну налейте же мне чаю!
Чуть-чуть, с килограммом варенья...
P.S.: Расшифровка для непосвященных.
Пилорамомузицирование: пило — упоение чаем, например; рамо — в позе индийского Рамы; музи — в присутствии Муз женского пола; ци — энергия моя; ров — некая яма в сознании; Ан — тип любимого российского самолета; Ие — измерительная единица.