Поколению, в чью судьбу кровью вписано это слово "война", посвящаю
Она лежала обгоревшая на краю почти потухшего костра. Как- то так получилось, что она уцелела, не сгорела, как все остальное, что было сброшено в большой костер. А напарница сгорела, ничего от нее не осталось: ни подошвы, ни каблука. Как же так вышло-то, что они были сброшены в этот костер? Да все верно, давно пора было сжечь эти старые туфли. Хотя их хозяйка долго не решалась это сделать, сколько раз порывалась, и не могла. Так много воспоминаний связано с этими старыми, сношенными до дыр, туфлями. Она, оставшаяся, уцелевшая правая туфля, помнит, как все было. Это было летом сорок третьего. В деревне стояли немцы. Они расположились в сельской школе. Здесь же, за стенкой, жила учительница Анна Ивановна с детьми: две девочки Оля и Нина, подростки, и еще одна совсем маленькая, Галя, двух годков от роду. Трудно было, тяжко. Не было еды, не было одежды. Вообще, семья была большая: отец, Владимир, тоже учитель, и двое старших ребят Сергей и Николай были на войне. А еще с ними жила бабушка. Бабушка Наташа. Она была им чужая, но дети принимали ее, как родную. А приютили ее, бездомную, еще маленькой девочкой, родители Владимира, это было еще до революции, а после она так и осталась жить у них, теперь уже в семье Владимира. Так вот за стенкой в пришкольной комнатке жили эти большие и маленькие женщины. И было страшное голодное и холодное военное время. Летом вся семья, кроме младшей Гали, ходила босиком. Обуви не было. Ни летней, ни зимней. Нет, зимние старенькие валенки были. Одни. А вот летней обуви не было совсем. То, что было куплено до войны - сносилось, а новые купить было не за что. Но этим летом случилось важное событие: их единственная коза, которую еще не успели прибрать к рукам немцы, принесла козленочка. Одного. Его тщательно скрывали на дальнем дворе, немного подрастили и продали. На вырученные деньги купили соли, спичек, мыла и парусиновые светлые туфли. Так счастливо случилось, что размеры ног были у всех четверых почти одинаковые, и туфли подходили всем женщинам. Какое же это было счастье! Теперь можно было их взять с собой в город, там обуться и ходить по городу не босиком, а в туфлях. А до города все двадцать километров шли босиком. По лесу, по лугу, по колючкам. Затем, уже в городе, доставали припасенную мокрую тряпочку, обтирали ноги и надевали туфли. Так делали все, у кого были туфли. У кого не было - шли дальше по городу босиком. Тогда это было не редкость – почти все деревенские были босые.
Туфли берегли, как могли. Сколько важных событий они помнят! Вот, пришли «наши». Сначала тайно, ночью, в деревню пробрались разведчики. В школе в это время немцев уже не было, они перебрались ближе к городу, но какая-то часть все же оставалась в других домах. Какое же это было счастье, что они, наконец, пришли! Как волновалась Оля, что сейчас сюда ворвутся немцы и перебьют наших - не знала, что каждый дом в деревне уже под контролем русских. А потом был праздник, и туфли по очереди на девичьих ножках отплясывали под гармошку в честь окончания оккупации. Потом их надевали на занятия в школу, на все праздники и школьные линейки. Потом они плясали в день Победы. Плясали, когда возвращались братья и отец с войны. А потом был страшный голод. После войны. В сорок шестом году. Было не до плясок.
Они уже почти сносились, но их все еще берегли, ими дорожили. А мужских туфель не было. Поэтому старший брат не поехал в университет в другой город доучиваться на физика – ядерщика - не в чем было. Только через год перевелся в педагогический институт поближе к дому и продолжил учебу. Как бы ни было голодно, холодно - учились все.
Постепенно становилось легче. Купили корову – про голод забыли. Старшие начали работать учителями, доучиваясь заочно, так, понемногу все обулись и оделись. А парусиновые туфли с протертыми боками были выстираны и спрятаны. Не могли их выбросить. Их забрала Оля. Так и путешествовали с ней. Долго не решалась их сжечь. Но вот однажды в кладовой была большая чистка, и все лишнее было отправлено в костер. Все сгорело. Осталась одна правая туфля. Но ненадолго: на следующий день ревизия кладовой продолжилась, и большой костер поглотил и правую туфлю. Да и зачем хранить тяжелые воспоминания? Пусть плохое остается в прошлом, а каждый новый день дарит радость.