Уфимские были
Уфа, ул. Гоголя, 53а/1, у л. Гоголя, 55/1 — Дом доходный Т.Н. Мартемьянова и Дом доходный Ф.С. Хаева, дата постройки — около 1890 года
(Источник: Карта «Уфа. Культурное и природное наследие». Москва, 2006 год. Пояснительный текст к карте. Указатель памятников и истории и архитектуры. С. 18).
Тимофей Никифорович Мартемья-нов, человек средних лет, чернобородый, коренастый, насупив брови, сосредоточенно потирал лоб. Шел 1886-й год. Только что отгремели торжества по случаю 300-летия Уфы, где городской голова Дмитрий Семенович Волков растрогал всех своим Гимном родному городу, а уж надо к делам возвращаться. За 10 лет пребывания в Уфе Тимофей Никифорович и заводиком обзавелся, и в скобяную лавку товары только знай подтаскивает. Доходы идут. Одно слово: Мартемьянов! Деда — Мартемьяна — уважали за порядок в кузне, за свое крепкое хозяйство. От него и пошло: Мартемьянов сын, Мартемьянов внук, стало быть — Мартемьяно-вы. Но Тимофей в родных краях долго не задержался, хватку приобрел — и вперед! На новые места! Обратно в село не тянуло, хотелось ближе к железу, камню, да и к новой жизни тоже. Заводские дела продвигались, сам со съемного жилья съехал, обзавелся своим и семью выписал.
Насупленные брови разгладились, Мартемьянов, чуть улыбнувшись, вспоминал, как свои гостевали в Уфе (пока сам обустраивался) да городской жизни дивились. Дочки-барышни все норовили и по магазинам уфимским поглазеть, и моду соблюсти, и в парке погулять. А только заявят по городу о приезде театральной труппы, сразу защебечут: «Папенька, папенька!» — и сопровождаешь их, как положено. «А теперь обосновались в городе, — радовался про себя Мартемьянов и, продолжая свой внутренний монолог, хвалил себя, что учиться определил дочерей в Мариинскую. — Гимназия хорошая, директор — княгиня Лидия Алексеевна Багратион-Имеретинская на послушание и скромность воспитанниц наставляет, к книгам приобщает, вот недавно на библиотеку сумму пожертвовал».
Свободный капитал прибыль дает, можно и в банк под проценты. Но душа просит деятельности. Известные в городе люди доходные дома наставили: Тевкелевы в Случевском переулке еще в 1860 году отстроились, Г.К. Нагель на
Успенской, С.Л. Сахаров на Бекетовс-кой... Пора и мне взяться за прибыльное дело. Надо лишь место подобрать, чтоб людям там интересно было, чтобы селились легко да жили весело.
Вчера проехался на пролетке по Ханы-ковской, доверился ямщику Ефиму, он ушлый мужик, не простых подвозит, больше все купецкого звания, без лихости вез, с уважением, чтоб разглядел я все. Однако, понастроили здесь немало, зазеваешься и не пробьешься. Присмотрел пустырь меж Колмацкой и Успенской. Наискосок, угол Ханыковской и Колмацкой, давно Щепи-ны заняли. Не поскупились на кирпичную постройку, в два этажа, говорят, дом уже в 1852 году стоял. Место стоящее, спокойное. Рядом острог, а он кому хочешь острогу даст, шалить не будут в этих краях, да и казармы в конце Ханыковской годов пятьдесят стоят. Люди в погонах — надежное соседство. Сахаров не зря здесь домину в два этажа ставит, телеграф и всякие конторы деловым людям годны. И в воскресенье здешним людям есть куда пойти помолиться. В восемь колоколов возведена церковь в честь Александра Невского, 50 лет на молитву народ собирает. Века простоит! Говорят, сам император Александр I в 1824 году закладывал первый кирпич». Так размышлял Мартемьянов, перечисляя плюсы выбранного места.
Отметим прозорливость купца, который не сомневался, что в Уфу потянутся люди, а
Лариса МИХАЙЛОВА
значит понадобиться жилье. Сдача внаем в то время была делом прибыльным.
Сам член-секретарь Уфимского Статистического Комитета Николай Александрович Гурвич на праздновании трехсотлетия города озвучил, что население Уфы растет, только улиц стало 59, что в городе 17 учебных заведений, 2 типографии, кредитные учреждения, магазинов до 25, стоянок биржевых извозчиков на 127 дуг — 14, ремесленных заведений разного рода — 80 и крупные торговые обороты. «Непременно народ в Уфу прибывать будет», — уверил себя Мартемьянов и окончательно решился начать стройку.
Прикинул, что кирпичом запастись можно хоть с «кирпичных сараев», хоть к самому Михаилу Артемьевичу Лаптеву в Нижегородку под заказ обратиться. «Да и зачем далеко ходить? Тюремное ведомство наладило выпуск кирпича. Разве с Михаилом Семеновичем Ларионовым речь повести? Хоть заводик на Жандармской небольшой держит, а удобно, что рядом», — деловито прикидывал Тимофей Никифорович.
«Надо Хаева Федора Семеновича сговорить вместе строиться», — продолжал обдумывать Мартемьянов. «Впритык дома поставить — обоим выгода будет, общая стена, расходов меньше и строение основательнее выйдет. Расспросить надо: нижегородские Нехаевы — не родня ли ему? Вот вдвоем веселей дело делать. За мной кирпич, а Хаев с лесопилками знаю, что в договоре. Он и к Дмитрию Степановичу Лысанову, что на пристани, вхож и хоть с вавиловскими договорится. На лесной пристани Михаил Кириллович Некрасов рад будет угодить солидному заказчику. Брусья закажет купцу Василию Петунину, он лесопильно-стро-гательное заведение содержит».
Такие мысли грели деятельную натуру Мартемьянова, подзадоривали на скорейшие дела.
И работа закипела. Деловые люди — Мартемьянов и Хаев ни сил, ни времени, ни разумно отсчитанных денег не жалели. Некое болотце, что нудно сидело на Ха-ныковской напротив стройки, надеялись победить, поначалу мосток перекинули, а потом и поосновательнее поборолись. На фундамент материалов не жалели (болотце-то заботит!). Кирпич доставлялся вовремя, рабочие нанимались легко, на Верхнеторговой площади немало собиралось и поденщиков, и артелей серьезных. Строили от души, хотелось, чтобы видом дом вышел, чтоб с радостью в него вселялись. Потолки взяли высокие, двери заказывали с резьбой, филенками. Ручки оптом в скобяной лавке набрали, которые поскромнее, которые и латунные — в комнаты для благородных. Потолки во втором этаже с лепниной по центру и по углам. Комнаты первого этажа хоть и проще, но без лепнины не оставили. Входов — два, со двора — хозяйственный и парадный с улицы. Лестницы во второй этаж подняли белого мрамора: и прочность нужна, и красота, да и солидно. Балконы на улицу смотрят, все окрестности на виду, купола Александровской церкви так и сверкают!
Не одна заявка уже получена на съем жилья. Комнаты просторные, светлые. Окна высокие, по фасадному длиннику в две створки пустили, а с южной стороны, с торца, второй этаж нарядили в трехстворчатые. Есть комнаты поменьше и подешевле, есть съем и в несколько комнат. Кто чем располагает, кто чего желает.
Дом вышел — загляденье! Стали селиться в него люди торговые, мастеровые, «служилые». На Колмацкой недалеко кузня, Верхнеторговая площадь с ее многочисленными лавками и купцам годна, и рабочему люду. Место удобное для поселения: и дом завидный, и до рабочих мест недалеко. А отдохнуть притягивают прилюдные места для гуляний: что сад Блохина с его забавами: качелями, каруселями, что Ушаковский парк. Стараниями губернатора С.П. Ушакова еще в 1867 году заложен, а теперь там и театр, и аллеи для прогулок.
Два хозяина, два владельца с удовлетворением посматривали на свое детище. Прибыль пойдет немалая, да и городу польза истинная. Строили честно, с душой. Стоять дому да стоять! «Знамо, простоит.», — уверенно пробасил Мартемьянов. «Твоими устами, Тимофей, мед пить!», — радостно, но как-то рассеянно подхватил Хаев, — его мысли уже отягощали новые планы по устройству города. И оба довольные, ободренные успехом, зашагали каждый в свою сторону.
* ул. Ханыковская — теперь ул. Гоголя.