21 марта Коломенский городской суд продлевал домашний арест Вячеславу Егорову. Рассматривала этот вопрос судья Синева И.Ю.
В прошлый раз (2 февраля) вопрос об избрании меры пресечения рассматривался почему-то в закрытом судебном заседании, сегодня же судебное заседание было открытым, так что желающие граждане смогли присутствовать.
Правда, сделав судебное заседание открытым, судья запретила присутствующим использовать аудио- и видеотехнику. Из-за этого длительность моей диктофонной записи этого судебного заседания составила 33 секунды. Такое решения судья объяснила необходимостью сохранения тайны следствия.
Думаю, что это решение было неправильным. Тайне следствия посвящена статья 161 УПК РФ. Согласно пункту 3 части 4 этой статьи запрет на предание гласности данных предварительного расследования не распространяется на сведения, оглашённые в открытом судебном заседании.
Если в деле имеются сведения, которые необходимо сохранить в тайне в соответствии со статьей 161 УПК РФ, то в этом случае можно провести закрытое судебное заседание, УПК дает такую возможность (пункт 1 части 2 статьи 241). Однако соответствующее ходатайство заявлено не было, сама судья об этом сказала. А запрет на ведение присутствующими аудиозаписи (при сохранении в зале самих присутствующих) создает угрозу запоминания ими или даже письменной записи ими оглашаемых следственных тайн с последующим их разглашением, в том числе в социальных сетях.
Что же касается ведения аудиозаписи при рассмотрении дела в открытом судебном заседании, то этот вопрос решен в УПК четко и однозначно: "Лица, присутствующие в открытом судебном заседании, вправе вести аудиозапись и письменную запись" (часть 5 статьи 241 УПК РФ). То есть в открытом судебном заседании вести аудиозапись можно, и судья не вправе запрещать ведение аудиозаписи.
Вопрос о тайне следствия имеет и другой аспект: а могут ли лица, которые присутствовали в открытом судебном заседании как зрители, не вели аудиозапись, но запомнили или записали что-то из услышанного, рассказывать об этом кому-то ещё? Мой ответ: да, могут. Выше я ссылался на пункт 3 части 4 статьи 161 УПК РФ, согласно которому запрет на предание гласности данных предварительного расследования не распространяется на сведения, оглашенные в открытом судебном заседании. То есть будучи оглашенными в судебном заседании, данные предварительного следствия становятся выведенными из-под запрета их разглашения, и эти данные можно свободно распространять.
Теперь собственно к процессу. По форме всё было нормально: две стороны, спокойная и корректная судья, обе стороны имели возможность высказать свою позицию. Следователь излагала позицию следствия: Егоров может скрыться, продолжить преступную деятельность либо противодействовать следствию. Конкретных фактов, подтверждающих это, приведено не было. Судья несколько раз задавала вопросы следователю, вопросы вполне уместные и разумные.
Защитник Мария Эйсмонт изложила свою позицию: нет никаких реальных оснований полагать, что Вячеслав Егоров скроется от следствия, станет противодействовать следствию или станет совершать противоправные действия. Поэтому домашний арест как мера пресечения избыточна, и к нему можно применить более мягкие меры пресечения, в том числе подписку о невыезде либо запрет определенных действий. Домашний арест лишает Вячеслава возможности работать и материально обеспечивать свою семью. Если же домашний арест будет сохранен, то нужно смягчить некоторые ограничения, хотя бы разрешить Вячеславу выходить на прогулки.
Предварительно защитник задала следователю ряд вопросов, ответы на которые показали, что предположения следствия носят абстрактный характер и не подтверждаются какими-либо доказательствами.
Также обсуждался вопрос о том, какие следственные действия уже проведены по делу и какие только планируется провести. Оказалось, что ещё 22.02.2019 защита заявила ходатайство о допросе 10 свидетелей, и до настоящего времени никто из них не допрошен. И это при том, что следствие по этому уголовному делу ведется группой следователей.
Кстати, срок следствия по делу уже продлен с 2х до 4х месяцев. Решение об этом принято руководителем следственного органа, решения суда для этого не нужно. В целом защита выглядела убедительно, а обвинение - неубедительно. Однако суд посчитал иначе и ходатайство следователя удовлетворил. Домашний арест продлен на 2 месяца, сохранены все ранее назначенные ограничения. Никаких прогулок.
Что тут сказать.. Конечно, при настоящем равенстве сторон и настоящей состязательности процесса ходатайство следствия о продлении срока домашнего ареста Вячеслава Егорова не имело бы перспективы удовлетворения. Ну а при существующей в России правоприменительной практике по уголовным делам (особенно околополитическим) ожидать отклонения судами таких ходатайств следствия пока что не приходится.
В зале судебного заседания кроме Вячеслава и его защитника, а также представителей обвинения была публика. Знакомые Вячеслава пришли поддержать его и показать, что они не считают его преступником и им небезразлична его судьба. Я думаю, что в таких условиях Вячеславу Егорову и его защитнику Марии Эйсмонт было чуть легче бороться за правду, чем в пустом зале закрытого судебного заседания.
Автор, Евгений САПРОНЕНКО
