Квинт Азиний доложил префекту результаты обследования места происшествия, из-за чего тот из мрачного превратился в какого-то совсем чёрного.
-- Езжай в легион, -- приказал он. – Так мы хоть как-то выиграем время. Возьми в служебной конюшне мула, и чтобы завтра я тебя тут не видел. Недели две-три. А лучше пару месяцев.
-- А какие будут указания по расследованию?
-- Никаких. Я буду тянуть время, а ты затягивай дело. Если что, ссылаться буду на тебя, учти. Опроси этого Луция…Только аккуратно. Всё дело как раз в нём, он…э-э-э…Друг принцепса, -- тут префект поперхнулся и закашлялся. И добавил совсем непонятное: -- А лучше всего найди подходящего подозреваемого…
-- Пиши побольше отчётов…, -- продолжил Фабий, --Длинных, с туманным содержанием, мол, неблагоприятные условия, мимо пролетело не то количество орлов…В следствии главное – правильный отчёт! Начальство-то не забудет о случившемся, но будет знать – мы работаем! Всё, присылай регулярные донесения!
Квинт Руф был в тоске и ужасе. Он всю жизнь прожил в Риме и точно знал – за Тибром жизни нет. Сразу за рекой начиналась Галлия, населённая косматыми, небритыми галлами, которые никогда в жизни не посещали термы. Они носили жуткие «штаны», не знали латыни, были очень бедными, пьянствовали и нигде не работали.
А тут предстояло не только пересечь всю Галлию, но и добраться до Рейна, границы с Германией. Германцы были ещё хуже галлов, увидев римлянина, они тут же хватались за нож или меч...
Перед дорогой Квинт решил спросить совета у своего учителя, Нумерия Страбона. Он мог подсказать, как вести следствие и рассказать, какие опасности могли поджидать в путешествии.
Учитель сидел за столом в своей библиотеке. За его спиной и по всем стенам до самого потолка высились полки со свитками. По приставным лестницам туда-сюда сновали помощники-рабы, выискивая нужные документы. Найдя что-то, они бегом приносили это мэтру, он кричал: «Не то!» и раб опять карабкался на лестницу.
Учёным-аналитиком в полном смысле слова Нумерий не был, он лишь переписывал старые книги, выискивая то, что могло понравиться принцепсу и читающей его опусы публике. Зато у него было много показов и дочитываний.
Выслушав Квинта, учитель поскучнел и посмотрел на него так, словно прощался навсегда. Тут Азиний понял, что обречен.
-- Мальчик мой, -- начал Нумерий. – Ты должен понимать, что там, (он махнул куда-то рукой) за Тибром, живут чудовища, которые мечтают присвоить наши богатства. Они бездельники, а хотят жить как мы.
-- Что же мне делать, учитель? – в отчаянии прошептал Квинт.
-- Прежде всего, выясни, кому выгодна смерть Секонда, qui prodest? Ты чересчур простодушен, тебе надо хитрить, оставаясь с виду таким вот простаком. Так ты узнаешь больше, чем используя грубый допрос. А, в общем, следуй инструкциям префекта. Веди следствие, пиши отчёты…Возьми с собой оружие…И если что, умри как римлянин! Да помогут тебе боги! – учитель и сам никогда не выезжал из Вечного Города, поэтому более внятных наставлений дать просто не мог.
-- А что мне делать, если я встречу галла или германца?
-- Нуу…Выпрями как можно больше спину и скажи ему: «Э-э-э, уважаемый!». Скажи таким тоном, чтобы он понял, что никакой он не уважаемый, а совсем даже наоборот. Так он сразу увидит перед собой настоящего римлянина. И ещё запомни, там очень много лесов и рек. Кажется. А домишки у них убогие, и они там ютятся. Не спрашивай, что это значит…Мне так сказал префект преторианской гвардии. Увидишь сам.
В ночь перед отъездом Квинт не спал совершенно. Вечером он простился с Марцией, она была доброй девушкой и обещала его ждать. Хотя понимала, что, видимо, ей придётся подыскивать себе другого жениха.
Ворочаясь с боку на бок, Азиний лишь под утро забылся какой-то кошмарной дрёмой. Ему чудились лохматые неумытые пьяные галлы, выглядывающие из малюсеньких окошек. Потом они погнались за ним, размахивая свитками папируса, и кричали почему-то: «Пиявка, кровопийца, эксплуататор!».
Весь в липком поту он встал с первыми лучами солнца и засобирался в дорогу. Несколько медовых лепешек, кусочки вяленого мяса, флягу с уксусом, несколько туник и шерстяная куртка. Кошель с деньгами спрятал в сублигакул и прошёлся по комнате. При ходьбе было неудобно, но так они были надёжно спрятаны.
С особой надеждой он посмотрел на свой гладиус. Он достался ему от деда, ветерана Кантабрийских войн. Он служил центурионом Десятой когорты Испанского легиона и вроде даже заколол этим мечом в бою какого-то кантабра. Дед не любил вспоминать свою службу.
Вздохнув, Квинт взял узел с вещами и отправился в конюшню за транспортом.
Конец Кн.II