Первый раз в наш Крым мы поехали на следующий год после его возвращения в Россию. До этого я там был только в детстве, а жене и вовсе там бывать не приходилось.
Путешествие на своей машине по побережью от Керчи до Севастополя нас просто покорило. Тем более что выбрали мы тогда начало сентября, когда с курортов в массовом порядке разъезжались отдыхающие с детьми. И цены в частном секторе падали прямо на глазах.
Останавливались, как правило, на одну ночь. Если не удавалось договориться с хозяевами о минимальной сумме, просто ставили палатку на каком-нибудь диком пляже, где уже, таким образом, располагались такие же автотуристы.
Однако на обратном пути мы всё-таки решили остановиться у частника дня на четыре, чтоб насладиться пляжным отдыхом. Достопримечательности уже переполняли мозг.
В посёлке Курортном случайно наткнулись на пустовавший гостевой домик у старичка и старушки. Сторговались по неприлично низкой цене, раза в три дешевле заявленной, объяснив, что все деньги потратили на экскурсии. А их дом всё равно пустой.
Сами старики жили по соседству. И когда они успокоились от обиды за слишком дёшево сданную комнату, нам всё-таки удалось подружиться.
Выяснилось, что дом, в котором жили мы, принадлежал бабушке. А сами они проживали в доме деда. Так уж получилось, что соседи, вдовец и вдова, сошлись на старости лет. Переоборудовали один дом под гостевой, чтоб можно было сдавать. Или – заселять туда детей и внуков, приезжающих на отдых с Украины.
- Так вы оттуда?
- Да, - махнула рукой милая домашняя старушка. – Из Львова.
И поспешила объясниться:
- Так-то мы русские. Поездили с первым мужем по всему Советскому Союзу. Он был военный. В отставку вышел на Западной Украине. Кто ж знал, что всё так получится. А когда его не стало 20 лет назад, дети помогли мне тут домик купить и обустроиться. Теперь вот отдыхать приезжают.
- Это я тут полста лет прожил, - с гордостью влез в разговор дед. – В санатории отработал завхозом. Тут при мне такой порядок был. О-го-го!
- Ну, какой тут был порядок, - мягко возразила ему бабушка. – Разворовывали всё…
- Так это уже когда, - разгорячился дед. – После развала Союза! Когда они тут всё прихватизировать начали.
- Что, и у вас тоже?... – переспросил я.
- У-у-у! – взвыл дед. – Не то слово! Пёрли всё, что под руку не попало. Я стыжу, а они мне, смотри, Тарасыч, как наш директор землёй торгует. А мы ж тут парк сажали сами. Полвека назад. Это когда я с Украины сюда перебрался…
- А теперь у директора две гостиницы в Судаке, - добавила бабушка. – И коттедж здесь у моря. А санаторий продали. Да ладно хоть кому-то из Ленинграда. А то бы здешние всё порастащили по кусочкам.
- Да не то слово, - горячился дед. – Тут же все тогда были бизнесмены. А теперь у прокурора бывшего – своя гостиница, у полицая – своя. Вот на какие шиши, скажи мне? Я вот всю жизнь верой и правдой. И что? Только домик на горе, на склоне, своими руками. И сын ещё помог. Вот вместе стали жить, дак сдаём. А то б на пенсию. И всё…
- Он прав, - добавила бабушка. – Мы про всех здешних жуликов знаем. Кто что нахапал в девяностые и после. Да что толку.
Она вздохнула горестно и произнесла:
- У меня в этом году внук в последний раз сюда приехал. Говорит, всё, бабуль, сказали, или погоны на стол, или в свой Крым езжай. А он, между прочим, своими руками этот дом перестраивал. Помогал.
- А внук военный?
- Да, - с тихой гордостью произнесла бабушка. – И внук, и оба сына, и зять, и даже дочка. Все – в отца и деда. Все служат.
- А в какой армии? – я ушам своим не верил. - В украинской?
- Ну, а какая после развала Союза здесь осталась, - пожала плечами старушка. – Уж какая была…
- И в АТО их привлекали?
- Нет, что вы, Господь уберёг, - она мелко закрестилась и отвернулась, похоже, чтоб незаметно снять слезинку. – Как можно? Мы же русские. Хоть и прожили полжизни там во Львове. А дети с внуками, считайте, всю жизнь. Нет, старшие на той границе, при технике. Вот внук, любимый мой самый. Вот его… Но он-то… Он, понимаете, юрист. Военный прокурор. Вот его командируют. Редко. Как я дозвониться до него не могу, так и понимаю, что он там. Говорит, что не опасно. Не в боевых действиях. А порядок наводит в частях. Как, говорит, там всё плохо… Но, говорит, не буду, бабуль, тебя расстраивать. Главное, знай, что со мной ничего не случится. А раз в году можно в командировку.
- С ума все посходили, вот что, - припечатал дед. – Вот я украинец с-под Кременчуга. И я украинцев в обиду не дам. А со мной родня теперь знаться не хочет. Сепаратист, говорят, так твою мать! Так что ж мне теперь воевать, что ли? С кем? С ней? С тобой? Придурки, одно слово! Сами не поняли, как хорошо раньше жили…
- Погодите, - что-то не выстраивалась в моём уме логика этой пары. – Вот вы оба с Украины и родные там. Да? А как вы голосовали на референдуме.
- А как ещё?! – воскликнули они в один голос. – Как все, за Россию!
- Но почему?!
Дед хмыкнул, а бабушка ответила простодушно:
- Мы так надеялись, что придёт сюда Путин, и всех их пересажает.
Дед скорчил такую мину, что не надо было объяснять, кого именно «всех».
Можно было и просто промолчать. Но дед коротко выдохнул и добавил с досадой:
- Нет, Путин не то… Он, это…
- Культурный, - подсказала бабушка.
- Да уж слишком, - в сердцах выдохнул дед. – Тут не он нужен.
- А кто?
- Товарищ Сталин, - произнёс он на полном серьёзе и с большим уважением. – С пулемётом.
Задумался, сурово сдвинул брови и добавил.
- Нет, одного пулемёта на этих всех не хватит. Тут два надо… Ну, в край и я могу пособить.
Повисшую над нами зловещую паузу я разрядил вымученным смехом. Неуверенно засмеялась бабушка. Смущённо захихикал дедок.
- Ну, и шутишь ты, - покачала она головой.
- Шучу, шучу, - качал ей в ответ чубом дед. И уже куда-то в сторону пробубнил. – А всё-таки надо два…