Болвашки, горбушки, скелетки и ходульки, а еще «моськи с писком», китайская мелочь и щелкушки населяют этот необычный музей. Сто лет назад у них не было общего дома. Они жили в обычных деревянных избах и великолепных каменных дворцах, в крестьянских семьях и при императорском дворе, пока в 1918 году художник Николай Дмитриевич Бартрам не объединил загадочных жильцов под одной крышей в особняке Лосевых на Смоленском бульваре. С этого момента началась история первого и единственного в нашей стране Музея игрушки. Сегодня он называется «Художественно-педагогический музей игрушки Высшей школы народных искусств».
Текст: Татьяна Нагорских, фото: Александр Бурый
Через семь лет разросшееся музейное собрание переехало в роскошное здание – бывшую усадьбу Хрущевых-Селезневых на Пречистенке, 12 (ныне Государственный музей А.С. Пушкина). По воспоминаниям современников, это был второй по посещаемости музей в Москве: очереди сюда стояли почти как в Третьяковскую галерею. Основными посетителями удивительной экспозиции были, конечно же, дети. Они как бы отвечали на призыв первой музейной афиши: «Дети, идите в свой музей».
ДЯДЯ МУЗЕЙ
Идея создания музея именно для детей, в котором главная роль отведена предметам детской забавы – игрушкам, принадлежала талантливому художнику, энтузиасту народного творчества, собирателю и педагогу Николаю Дмитриевичу Бартраму. Его биография – яркое подтверждение расхожего утверждения, что «все мы родом из детства». Юный Николаша не раз наблюдал чудо рождения новой игрушки в кабинете своего отца. Художник-акварелист Дмитрий Эрнестович Бартрам, работавший одно время у архитектора Владимира Шервуда на строительстве Исторического музея, напевая, выпиливал и расписывал деревянные игрушки, шкатулки, столики и приобщал к технике столярного мастерства и сына. От отца Николаю передалась страсть к дереву как к материалу для творчества. «Запах дерева, казалось ему, впитался в него, и любовь к нему его никогда не оставляла...» – писала позднее дочь Николая Дмитриевича, Анастасия Изергина. От матери, Анастасии Михайловны, Николай Бартрам унаследовал веселый и озорной характер, жизнерадостность и любовь к шутке. В дальнейшем эти качества помогли ему легко находить общий язык с самыми важными посетителями музея – детьми. Они отвечали ему взаимной симпатией и, шутя, прозвали «Дядя Музей».
Николаю Дмитриевичу очень везло в жизни на знаковые встречи. Судьбоносным стало знакомство с известным историком Иваном Егоровичем Забелиным и его трудами. «У Забелина он понял и полюбил труд и искусство, вложенное в народные деревянные изделия, понял их мудрую простоту, декоративность в решении форм и традиционного выполнения», – вспоминала дочь художника. Николай увлекся изучением истории русской игрушки, занялся поисками и коллекционированием старинных экземпляров.
Освоив в совершенстве мастерство изготовления деревянной игрушки, он организовал Семеновскую учебную мастерскую в родовом имении в Курской губернии. Изделия, исполненные умельцами по эскизам Бартрама, успешно продавались как в России, так и за рубежом, получали высокие награды на выставках. Нередко Семеновскую мастерскую ставят в один ряд с известными художественными центрами – Абрамцевом и Талашкином.
Повезло Николаю Бартраму и с женами. В свое время каждая из них – и Мария Анненкова, и Евдокия Лосева – стала не просто супругой, а соратницей в деле сохранения игрушечного промысла и создания музея. В небольшом особнячке с мезонином, принадлежавшем Евдокии Ивановне, в октябре 1918 года был основан Государственный музей игрушки: первый не только в Советской стране, но и в Европе. Однако первые посетители перешагнули порог музея только суровой зимой 1921 года.
В ПОИСКАХ ИГРУШКИ
Появление Музея игрушки во время Гражданской войны и разрухи явно было не самым очевидным решением. Тем не менее Николай Дмитриевич считал, что «надо торопиться собрать старые и народные игрушки, пока еще не все уничтожено и не все разошлось в виде сувениров и не затерялось в мусоре городов. Надо спешить это сделать для наших же детей».
Начало коллекции было положено ранее самим Бартрамом. На протяжении многих лет он собирал народные игрушки разных промыслов России, привозил из поездок по Германии, Франции, Швейцарии зарубежные образцы. В 1918–1919 годах часть вещей стала поступать из национализированных магазинов игрушек Москвы, дворянских особняков, от известных коллекционеров старины. Игрушки скупали на распродажах антиквариата, на базарах у кустарей, ездили на промыслы. Задача по сбору экспонатов в военное время была нелегкой, но благодаря энтузиазму и подвижнической деятельности Николая Дмитриевича и его соратников многое было сохранено.
Уже после открытия музея, в период с 1925 по 1932 год, стали поступать игрушки из бывших царских резиденций: Аничкова дворца в Санкт-Петербурге, Большого Ливадийского дворца в Крыму, Гатчины, а более всего – из Александровского дворца в Царском Селе, бывшего основной резиденцией последнего императора России. «Игрушки буквально ломились в дверь музея», – вспоминала Анастасия Изергина. В итоге была собрана уникальная коллекция из народных и исторических игрушек, кукольного театра, книг, азбук, настольно-печатных игр, детского портрета XVIII–XIX веков, авторских игрушек художников 1900–1920-х годов.
Новаторским оказался подход к организации музея, предложенный Бартрамом. Это был настоящий дом творчества для детей, в котором могли попробовать изготовить игрушку-самоделку или поучаствовать в представлении кукольного театра. Игрушки можно было трогать, изучать и даже играть ими. Николай Бартрам считал, что «игрушка – это радость ребенка, не умеющего еще читать, она развивает его творчество, наблюдательность», а по мере взросления становится источником знаний об окружающем мире, точнее, «зеркалом жизни человеческой».
В 1931 году, несмотря на значительные успехи, Музей игрушки был закрыт и переведен в Загорск (ныне Сергиев Посад), но Николай Дмитриевич Бартрам этого уже не застал…
Вопреки распространенной версии, музей не сразу поселился в старинном особняке бывшего коммерческого училища. После пятидесяти лет скитаний по разным адресам Загорска лишь к 80-м годам ХХ века Музей игрушки получил постоянную прописку в краснокирпичном здании над Келарским прудом.
СОЗДАННАЯ НАРОДОМ
Выбор места совсем не случаен. Сергиев Посад – издавна признанный центр игрушечного дела в стране, своеобразная «игрушечная столица». В народной памяти появление деревянных игрушек связано с Троице-Сергиевой лаврой, где, согласно легенде, первую игрушку изготовил основатель монастыря Сергий Радонежский. Образ монастыря представлен в музее в виде игрушки-конструктора «Свято-Троицкая лавра», созданной во второй половине XIX века.
Коллекция русской народной игрушки в музее – одна из наиболее значительных в стране. Народная игрушка – это душа народа. Она дает представление о его сути, отражает особенности быта и обычаев. Первоначально служила не только для забавы ребенка, но и охраняла от злых духов и несчастий. Самые ранние экспонаты относятся к XII–XIV векам. Это глиняные игрушки-свистульки в виде фигурок животных из археологических раскопок в Коломне, Твери, Радонеже. Гончарили мужчины, а лепили игрушку чаще всего женщины и дети.
Самое большое собрание в музее дымковской игрушки – знаменитой «дымки», в которой реальность тесно переплетается со сказкой. Бытовые сценки «Прогулка», «Цыганка с детьми», «Всадник» соседствуют с фантастическими двух- и трехголовыми конями (см.: «Русский мир.ru» №10 за 2018 год, статья «Барыня». – Прим. ред.).
Особое место в экспозиции занимают деревянные игрушки разных областей страны. Удивительно похожие на древних идолов куклы-панки из Архангельской губернии. Их название от слова «панг» – корень, не только дерева, но и корень рода. Или кони-каталки. Это тоже отражение древнейшего сюжета, связанного с солнечным божеством. А погремушки-шаркунки для самых маленьких в семье создавали из лыка или бересты, закладывая внутрь сухой горох или шарики обожженной глины, которые издавали шаркающие звуки.
Внимание детей в музее привлекают необычные «лесовики», или «моховики», – то ли люди, то ли лесные духи, сделанные из мха и шишек. Игрушки очень часто делали из подручных материалов. Взяв полено и повязав на него платок-ширинку, получали примитивную куклу, которая в то же время открывала простор для фантазии ребенка.
В музее находится уникальная коллекция гороховецкой игрушки – исчезнувшего игрушечного промысла Владимирской губернии. Куклы-горбушки «Барыни», с тонкими талиями, маленькой головкой в высоком кокошнике, создавались из половинки бревна, сохраняя плоскую лицевую часть и округлую спинку. А расписная гороховецкая упряжка «Тройка с каретой» – редкая удача для любого музея.
Сергиевская резная игрушка отразила многие стороны русской жизни: от политических событий до особенностей быта различных слоев населения. Томные барыни, одетые по последней моде, бравые гусары, разносчики мелкого товара, ведучки-кормилицы, названные так, потому что ведут за ручки детей, получили широкое распространение и завоевали народную любовь. Ассортимент сергиевских игрушек был необычайно разнообразен по видам игрушек, темам, а также материалу, из которого их создавали. Здесь и миниатюрные резные фигурки, прозванные «китайская мелочь», и игрушки с движением – ходульки, и игрушки со звуком на пищике – «моськи с писком», и скелетки – подвижные куклы для одевания.
Сергиев Посад считается родиной матрешки. Их в коллекции музея великое множество: от самой первой, малютинской, со штампом мастерской «Детское воспитание» до поздних советских из Полховского Майдана. «Кутузов» и «Наполеон» – к столетию Отечественной войны 1812 года, «Старообрядка», «Ревизор» – к юбилею Николая Гоголя в 1909 году, «Свадьба», «Древнерусские витязи» и «Бояре» – самые разные сюжеты отражены в знаменитом национальном сувенире.
В коллекции музея немало изделий, созданных как самим Николаем Дмитриевичем Бартрамом, так и тех, что были сделаны по его эскизам или под его руководством. Он считал, что необходимо «как можно больше изучать русскую народную игрушку, ее историю, традиции, воспитательное значение», чтобы впоследствии «придать новым игрушкам осмысленность и красоту».
ЦАРСКИЕ ЗАБАВЫ
В залах, посвященных игрушкам царской семьи, есть по-настоящему уникальные предметы. Большинство из них сохранилось в фондах Музея игрушки лишь благодаря энергии и энтузиазму Николая Бартрама, старавшегося уберечь редкие царские вещи от отправки в советские детские дома, где их ожидала недолгая жизнь.
Особого внимания заслуживают игрушки, созданные адресно для наследников престола. К ним относится самый ранний экспонат в коллекции – конь-качалка, заказанный Екатериной Великой в середине XVIII века для своего сына, будущего императора Павла I. Такая игрушка была данью устоявшейся в императорских семьях традиции – дарить мальчику искусно сделанного и богато украшенного деревянного коня к концу первого года жизни. На изысканном потнике из красного сукна можно рассмотреть сохранившиеся вензеля императрицы.
По спецзаказу для царевича Алексея выполнен и макет любимого судна императора Николая II – яхты «Штандарт». Однако заказные игрушки были скорее исключением, чем правилом. Большинство игр в скромной в быту царской семье покупалось так же, как и в обычных дворянских семьях.
Основные экспонаты, представленные в этом разделе музея, принадлежали семье последних Романовых. Значительную часть составляют обучающие и развивающие игры. Здесь и распильные географические карты – пазлы, говоря современным языком. И историческое лото с портретами государей земли Русской. С помощью музыкальных кубиков можно было изучить нотную грамоту и сложить предложенную мелодию, а затем сыграть на знакомом инструменте. Эти игры показывают, как мудро подходили в царской семье к воспитанию детей, понимая, как и Николай Бартрам, что «период игр и игрушек – это подготовительный класс к жизни».
Загадочным экспонатом стала подаренная царевичу Алексею пасхальная игра «Христос Воскресе». Указаний, как в нее играть, к сожалению, не сохранилось. Это – единственный из известных на сегодня экземпляров.
Бессменную вахту более ста лет несут отлитые из чугуна солдатики в бархатном футляре в форме яйца – еще один пасхальный сувенир. Рассматривая миниатюрные сборно-разборные модели оружия, например знаменитой русской трехлинейной винтовки Мосина, невольно веришь в историю про умельца Левшу. Военная и спортивная темы в играх для мальчиков, конечно, не случайны. Все князья – это будущие офицеры, которые с раннего детства, играя, постигали тайны военного искусства – стратегию и тактику.
А юные княжны, играя, осваивали светский этикет, правила домоводства и навыки рукоделия. В кукольных чаепитиях участвовали искусно выполненная игрушечная мебель и тончайшие фарфоровые сервизы с миниатюрной едой, созданные в том числе на Императорском фарфоровом заводе. Гарнитур детской мебели 30-х годов XIX века украшал гостиную в половине великих княжон. В семье Романовых не только корона, но и игрушки передавались по наследству.
С помощью кукол, одетых в национальные костюмы народов Российской империи, княжны знакомились с бытом, одеждой и традициями населения страны. Нарядные кукольные костюмы для осетинки, армянки, татарки, украинки и русской создавали российские мастерицы-одевальщицы с соблюдением всех этнографических особенностей. Правда, представить золотное шитье на переднике русской крестьянки в реальной жизни вряд ли было возможным.
В витринах музея живут фарфоровые красавицы с длинными локонами и закрывающимися глазами, одетые в кружево, батист и шелк. Такими куклами, как правило, не играли каждый день, а доставали по особым случаям. К ним прилагалось богатое приданое с роскошными нарядами, шляпками, аксессуарами. В музее хранятся две шкатулки кукольного приданого с вышитой монограммой «О.Н.», принадлежавшие великой княжне Ольге Николаевне.
Любимым развлечением детей и взрослых, и не только в царской семье, был настольный детский театр. В сохранившемся экземпляре воспроизводился спектакль «Жизнь за царя» – о подвиге Ивана Сусанина. Такие театры, состоявшие из сцены, кулис и фигурок героев, обрели популярность в Европе и России с начала XIX века.
Музыкальные игрушки-автоматы неизменно собирали вокруг себя юных восторженных зрителей. Например, «Негритянка-арфистка», сделанная в Париже в конце XIX века, играла на арфе три мелодии: «Марш Людовика XI», польку «С бокалом в руке» и «Дочь тамбурмажора» (тамбурмажор – старший барабанщик в полку, позднее – руководитель музыкантского хора. – Прим. авт.). Музыкальный автомат «Девочка, играющая на пианино» – настоящая жемчужина коллекции. К сожалению, уже много лет не звучат в музее их мелодии и голоса.
ИСТОРИЯ СТРАНЫ В ИГРУШКЕ
Экспозиция советского периода охватывает почти весь XX век и наглядно отражает усиление воспитательной роли игрушки в формировании «нового, советского человека». Правда, на первых порах не обошлось без перегибов. Наряду с запретом рождественских елок, а значит, и елочных игрушек предпринимались попытки запретить и кукол, как пережиток буржуазно-мещанской системы воспитания девочек.
Игрушки первых десятилетий советской власти несут отпечаток огромных трудностей, переживаемых молодой страной. Чаще всего их изготавливают из остатков сырья: бумаги, фанеры, ваты, ткани, кусочков жести. Но, несмотря на скудность материалов, талантливые мастера создают удивительные образы. Оригинальный набор кукол «Посетители музея» на проволочном каркасе с трикотажными расписными головками – это череда ярких, запоминающихся персонажей 1920-х годов: мальчика-беспризорника, профессионального художника в желтой сатиновой блузе с зеленым бантом, воспитательницы с детьми, отряда пионеров. Возможно, именно так выглядели первые посетители музея.
В 1920–1930-е годы создание игрушек постепенно перешло из рук одиночных умельцев-кустарей к артелям, создаваемым на местах бывших народных промыслов, а затем и к промышленному производству. Со сменой государственного строя появились новые игрушечные образы: пионеры, комсомольцы, рабочие, колхозники. Новым становится появление коллективных игр для детских садов и школ, помогающих общению детей.
Запрещавшиеся поначалу куклы, например в национальных костюмах, стали предметом экспорта и приносили реальный доход молодому государству. В музее можно увидеть вариант 1950-х годов под названием «Дружба народов», в изготовлении которых принимали участие дочери Николая Бартрама – Мария Бартрам и Анастасия Изергина, продолжившие дело отца. Эти куклы вызывают добрые чувства у детей и взрослых, они привлекают выразительностью черт и индивидуальностью костюма.
Молодежное движение тоже нашло свое отражение в игрушке. Наборы «Пионеры», «Юные разведчики природы», «Юные туристы» призывали к общественно-полезным делам, после которых так приятно отправиться в поход с песнями у костра.
Космические, спортивные и другие достижения страны воплощались в игрушках на тему «Космос», «Советский спорт», «Советский цирк».
Особая гордость советской промышленности – механические игрушки: от музыкального волчка или Курочки Рябы, собирающей зернышки, до повторяющих реальные машины миниатюрных автобусов, грузовиков и даже железной дороги. Предмет мечтаний советских мальчишек и девчонок, а сегодня – частый объект коллекционирования, они восхищают своей неповторимостью. К тому же эти игрушки, как «зеркало жизни», показывают историю страны, которой уже нет.
Порой игрушки не только отражали жизнь, но и становились ее главными героями. У нового экспоната музея – плюшевой собачки по имени Тузик – трогательная судьба. В 1930-е годы он был подарен любящим отцом маленькой девочке, вместе с ней Тузик пережил бомбежки Сталинграда в Великую Отечественную войну. Затем охранял покой повзрослевшей хозяйки в мирное время. В 2006 году его подарила музею дочь той самой девочки.
Обращая внимание на этот экспонат, посетители чаще всего задают один и тот же вопрос: «Это тот самый, который улетел?» На что экскурсоводы терпеливо отвечают: «Нет, это не он». Олимпийский мишка, созданный в Загорске и трудившийся в пресс-центре Олимпиады-80, приветливо смотрит на гостей музея.
Интересное совпадение: самый ранний экспонат из царских игрушек и последний экспонат советского периода – детская лошадка. Игрушечных коней самых разных размеров и видов создавали в Сергиевом Посаде еще с XIX века, а может, и ранее. В советское время конек, помещенный на герб Загорска (Сергиева Посада), был данью старым художественным традициям этих мест. Последний конек, шагнувший за ворота фабрики в конце 80-х годов ХХ века, находится в экспозиции.
Столетний юбилей музея прошел тихо и почти незаметно, хотя внимание и забота в столь почтенном возрасте были бы совсем не лишними. Лозунг советского времени «Все лучшее – детям», видимо, канул в небытие. Однако не лучшая физическая форма музея, с приглушенным светом, скрипучими полами и негромкими разговорами, создает неповторимую атмосферу тепла и уюта старого родительского дома, куда хочется приехать, чтобы вернуться в детство…
Благодаря «прелестному фанатику идеи», как называл Николая Бартрама историк искусства Александр Бенуа, мы сегодня можем любоваться игрушками, в которые играли наши прабабушки и прадедушки. Как и во времена Дяди Музея здесь много детей. Они увлеченно рассматривают витрины, слушают экскурсовода, играют в игротеке с копиями старинных игрушек. Как и сто лет назад история русской игрушки будит воображение и вызывает неподдельный интерес.