В доме на Железнодорожной

Я уверен, что в нашем славном городе Мытищи все еще осталось много домов, «освященных памятью» об известных людях. Об одном из таких домов, в котором наша семья живет с 1942 года, я и хотел бы рассказать. 

Дом расположен в Перловке по ул. Железнодорожной, 37. По словам старожилов, ансамбль небольшой усадьбы был построен приблизительно в 1909–1910 годы. Он состоял из деревянного главного дома и двухэтажного флигеля (по ул. Ульяновской, д. 34). На территории владения, кроме того, располагались баня, сторожка, хозяйственные постройки, колодец. В 1909 году владение было продано московскому мещанину Павлу Карловичу Грубе. Вместе с покупкой дачи владельцу предоставлялся в аренду и участок земли сроком на 36 лет по цене 10 копеек с сажени (исследование краеведа из г. Королева Г.И. Маношкиной). По рассказам старожилов, П.К. Грубе работал бухгалтером в железнодорожной компании. После революции он был «уплотнен» – за ним оставалась одна комната на втором этаже флигеля. В начале Великой Оте­чественной войны Павла Грубе репрессировали (по национальности он был немцем) и сослали в Казахстан. После реабилитации в 1956 году ему была возвращена жилплощадь, но комнату свою он сдал, что с ним стало потом – не знаю. 

Главный дом усадьбы (собственно наш дом по ул. Железнодорожной, 37) в довоенные годы, к сожалению, горел. Пожар, видимо, не был катастрофичным. Подтверждение этому – фундамент и обширный подвал, выложенные дореволюционным кирпичом с клеймом «Герасимовы», парадные двери с накладными резными украшениями и, наконец, поразительное сходство дома со зданием Общества Благоустройства дачного поселка Перловых в Подлипках. Старожилы утверждают, что после пожара зданию был возвращен прежний вид. В довоенный период здесь располагалось общежитие наркомата угольной промышленности (Наркомуголь), затем министерства угольной промышленности восточных районов. Ведомственную принадлежность дом сохранял до середины 50-х годов.

Мои родители не москвичи – «понаехавшие», как сейчас говорят. Мама после возвращения из продолжительной заграничной командировки в 1935 году московскую прописку не получила и проживала у своей сестры. Отец приехал в Москву из Казани, после окончания Московского библиотечного института был направлен на работу в Государственную научную библиотеку (ГНБ) Наркомугля. Много лет он скитался по углам и общежитиям, пока в 1942 году не обрел постоянное место жительства в Перловке. 

В своих воспоминаниях он рассказывает об этом так: «Домоуправление Наркомугля решило перевести меня в другой дом в Перловке. Кстати, там можно было поселиться с семьей. И вот мы все приехали туда. Свободной была маленькая комнатка на первом этаже деревянного двухэтажного дома. 

Продовольственное положение было неважным. По карточкам продуктов и хлеба явно не хватало, на рынке все было очень дорого (например, сливочное масло по 1000 руб. за 1 кг). Но жить было можно. Надо только приспособиться. А как? Было много сытых людей (за счет дополнительных пайков или еще чего-нибудь), им не хватало лишь сладкого. И вот я получал по карточкам сладкое – конфеты и сахар. жена продавала их на рынке и покупала картошку. Так жили многие в то время. 

Другой проблемой было топ­ливо для нашей железной печки. Жена «кооперировалась» с местными женщинами и ходила в лес за дровами, там они собирали хворост и рубили небольшие деревья. Некоторые заботы доставляло и освещение. В Перловке электричества не было. По вечерам люди освещались «коптилками» (маленькими баночками с керосином и ватным фитилем). Освещение такими коптилками – менее свечи. Но керосин было трудно доставать: в Москве его «давали» в керосиновой лавке, но по железной дороге провозить не разрешали. Я ухитрялся возить его из Москвы в литровой бутылке, спрятанной в кармане пальто или портфеле. Еще я «изобрел» заменять керосин другой горючей жидкостью – скипидаром. Скипидаровые коптилки горели как следует, только коптили сильнее керосиновых». 

Надо сказать, что в дальнейшем часть проблем родителям удалось разрешить: получить еще одну маленькую комнатку и тем самым увеличить жилплощадь до 11 кв. м, найти поставщика дров (небезвозмездно, конечно). Но продовольственная проблема (а попросту голод) оставалась. От недоедания отец ослабел до такой степени, что не мог ходить и даже как следует сидеть. В конце концов, с диагнозом «алиментарная дистрофия» его удалось поместить для лечения в Институт питания. Все хлопоты и заботы по поддержанию жизни в доме легли на плечи мамы. 

Имелась еще одна проблема, непостижимая для понимания современного человека. В доме не было часов: их все обменяли на продукты. Вот как об этом пишет отец: «Племянница жены Эра, девочка-подросток, поступила работать на парфюмерную фабрику и переселилась к нам в Перловку. Часов у нас не было, и я будил ее наугад по шуму проходящих поездов. Электрички начинали ходить, как и сейчас, в 5 часов утра. Иногда я здорово ошибался, и Эра возвращалась домой. Как-то я вскочил на ноги и пришел на станцию, но было 3 часа ночи, меня ввел в заблуждение яркий лунный свет». 

Итак, мы жили тогда в Перловке. Худо-бедно жизнь в какой-то степени налаживалась, родственники начинали возвращаться из эвакуации в Москву. Первой приехала старшая сестра моей матери. Брат моей матери все годы войны был на фронте. Его старший сын – Борис Васильевич Рунге, как я себя помню, каждый год, начиная с 1946 года, приезжал в Перловку к своей тетке, моей маме. Часто он заезжал к нам и по моей просьбе. Мы ходили с ним гулять по Перловке, зимой катались на лыжах. Боря брал меня на буксир: один конец лыжной палки держал я, другой – он. К моему удовольствию, такие прогулки были довольно продолжительными (до станции «Тайнинская» и обратно). 

От рисования он обычно отказывался: «Ну какой я художник, ты лучше попроси моего брата, вот кто умеет рисовать!» Но уговорить его не составляло особого труда – он был очень покладистый и добрый. Один из его рисунков той поры у нас сохранился. Последний раз в Перловке он был в 1988 году, за два года до смерти. 

Борис Васильевич Рунге, народный артист России, актер Московского театра сатиры, родился 7 августа 1925 года. 

60-80-е годы прошлого века были временем наибольшей популярности Б.В. Рунге. Он стал знаменитым благодаря роли пана Профессора в телевизионном кабачке «13 стульев». Его партнершей (пани Моника) была блистательная О.А. Аросева. В своих воспоминаниях она посвятила много страниц «нежному и тонкому партнеру и другу Боре Рунге». Мало кто знает, что Б.В. Рунге в одиннадцатилетнем возрасте снялся в роли Пети Бачея в знаменитом фильме «Белеет парус одинокий», созданном по сценарию выдающегося русского советского писателя В.П. Катаева. Фильм, вышедший на экраны в 1937 году, стал классикой советского детского кино. В 1939 году он исполнил одну из главных ролей в фильме «Личное дело». Одним из авторов сценария этой кинокартины был Аркадий Гайдар. К сожалению, этот фильм забыт. У нас сохранился один кадр этого фильма – Боря Рунге в роли Леши Прокушева. 

Перед тем как попасть на фронт, он успел в 1942 году сняться в нескольких «Боевых киносборниках» и в первой экранизации романа Н.А. Островского «Как закалялась сталь» (роль Сережи Брузжака). После войны, демобилизовавшись, учился в Московском городском театральном училище, затем поступил в Московский театр сатиры, где прослужил вплоть до своей кончины в 1990 году. В театре он сыграл множество ролей, больших и маленьких. Этими словами я и закончу краткие заметки о своем брате Боре Рунге. 

Неоднократно в доме № 37 по улице Железнодорожной бывал и младший брат Б.В. Рунге – Святослав Васильевич Рунге (1927–2003). Впервые он появился у нас в 1944 или 1945 году. Ему пришлось тогда узнать почем фунт лиха – без отца, воевавшего на фронте, без матери, которая умерла на его руках, – он слишком рано был предоставлен самому себе. Но уже в то время в полной мере проявился писательский талант С.В. Рунге: он поступил в Литературный институт, который окончил в 1951 году. Несмотря ни на что, он всегда оставался открытым, жизнерадостным человеком, легко сходящимся с людьми разного социального статуса. С.В. Рунге получил известность, как автор множества сценариев мультфильмов. До сих пор пользуются популярностью фильмы «Шайбу! Шайбу!», «Матч-реванш», «Метеор на ринге», снятые по его сценариям режиссером-мультипликатором Б.П. Дежкиным. Им написано несколько книг для детей, среди которых наиболее известна «Вторая тайна «Золотого ключика» о новых приключениях Буратино и его друзей. 

Он автор слов «Песни о первом пионерском отряде», созданной в сотрудничестве с выдающимся композитором Александром Долуханяном. Ее припев до сих пор на слуху у старшего поколения: «Спой песню, как бывало, отрядный запевала, а я ее тихонько подхвачу. И молоды мы снова, и к подвигу готовы, и нам любое дело по плечу...». Известна в свое время была и его «Песенка старого холостяка» из репертуара Аркадия Райкина. Хочется упомянуть еще об одном таланте С.В. Рунге – таланте великолепного рисовальщика-портретиста. Портреты героев многих его очерков о людях труда были опубликованы в периодической печати. 

Павел Власов, доктор наук