В эксклюзивном интервью Season Passed 92-летний Евгений Филиппович Ковалев, бывший узник лагеря «Освенцим», рассказал об ужасах войны.
Тема войны всегда эхом проносилась сквозь историю России. Многочисленные фильмы, книги, произведения искусства буквально пропитаны откликами кошмарного прошлого, через которое пришлось пройти русскому народу. Кровопролитная война, унёсшая жизни миллионов людей по всей России, навсегда запомнилась нашему народу. Согласно современным данным, демографические потери СССР составили около 27 млн. человек.
И исторически Великая Отечественная война хранит в себе множество загадок и тайн — так же, как и бесконечное число жутких, пугающих, но настоящих историй про это ужасное время. Именно по этой причине редакция Season Passed встретилась с 92-летним Евгением Филипповичем Ковалёвым — бывшим узником печально известного «Освенцима», попавшим туда в совсем юном возрасте.
— Расскажите, пожалуйста, о своём детстве, о месте, где родились, о первых воспоминаниях войны.
— Я родился в 1927 году, в декабре. Родители мои умерли, матери не стало, когда мне было 3 или 4 года. Отца не помню. Я жил с братом до 1941 года. В 41-м году нас захватили немцы, оккупировали деревню в Смоленске. Как только война началась — разбомбили станцию нашу, мы все ходили её потом восстанавливать. Железнодорожные пути, вот это вот все делали заново, ночью… И потом всё равно немцы до нас добрались. Братья мои все ушли на фронт, я остался в семье старшего брата. Тогда я закончил 5-й класс. В деревне на тот момент появились полицаи, бургомистры. Руководство их было латышами, как сейчас помню. Латыши вместе с немцами действовали, казнили многих из моей деревни. Был комиссар у нас, пожилой партийный мужик, и его зять. Зятя расстреляли, а комиссара повесили — для этого специально всю деревню согнали, смотреть. Ужас был.
— Что случилось дальше? Как вы оказались в «Аушвице»?
— После этого весь совхоз заставили работать на полицаев. Но наши работники быстро перегнали скот в Рязанскую область, чтобы скотины у немцев не было. Мне тогда около двенадцати лет было, и я стал партизаном. Связным, если быть точным — ходил в разведку по заданиям партизанского отряда до 1943-го, на благо деревни. Мы ходили к железной дороге, смотрели, как всё охраняется, а потом другие ребята закладывали там бомбы и рвали дороги, чтобы немцы проехать не могли. И вот в какой-то момент немцы так взвыли, потому что найти нас не могли, что вырезали лес на сто метров и поставили полицейских на ночь — охранять дорогу. В мае месяце нас уже схватили эсэсовцы. «Вы чего?» — говорят. «Мы скотину ищем», — отвечаем. Я тогда с другом был. Но они не поверили и, арестовав нас, увели. Позже стали у себя ещё допрашивать, издеваясь над нами. Привязали к лавкам и били плетками. В Рудню потом привезли нас, там тюрьма у них была. Там недели две нас держали, допрашивали, но где партизаны, мы не сказали. Из Рудни мы поехали в Витебск, там была ещё одна тюрьма. Там мы работали, воду таскали, делали всё, что немцы заставят. Чуть позже был суд, после которого нас согнали в огороженный железнодорожный лагерь. Через неделю наши самолёты прилетели, которые сбрасывали листовки с надписью о нашем спасении. Но немцы сработали на опережение — взяли нас всех и перевезли в Аушвиц. Я тогда и знать не знал, что это за место…
— Какие условия содержания были в «Освенциме»?
— Условий содержания не было. Женщин, помню, повели отдельно, а пацанов молодых в другую сторону. Эсэсовцы колонну выставили и погнали нас на санпропускной пункт. Там мы полностью разделись, после чего нас холодной водой из шланга стали поливать. Наголо обрили, смазали какой-то жидкостью вонючей и повели бить татуировки на руки. 149568 — накололи мне номер на руку, он со мной всю жизнь. Дали позже куртку, брюки и полосатый чепчик на голову. Позже отогнали к баракам, где заставили лечь на землю и кататься по земле. В то время, как мы катались, нас били палками и плетками. Зачем? Ради смеха. Вот нас посадили в барак, а в соседнем сидели военнопленные. Они нас предупредили о том, что немцы каждое утро температуру меряют, боясь эпидемии тифа. И тех, кто заболевал, загоняли в душевые специальные, где бросали газ «циклон-б», а потом мёртвых жгли. А через дорогу от нас был женский лагерь. И как-то раз женщин везли в грузовых машинах, на смерть. И они знали, что их везут убивать, рёв был очень страшный, нечеловеческий.
По рассказу Ковалева становится ясно, что немцы абсолютно не церемонились с пленными — если кто-то вызывал у них подозрение по абсолютно любому поводу, его просто убивали. Евгений Филиппович рассказывает, что в «Аушвице» вместе с остальными пленными они строили овощехранилище, занимаясь копанием и укреплением подвалов. Кормили их ужасно, на завтрак давали чай, в обед — баланду, похлебку из брюквы, а на ужин — чай и хлеб, одну буханку на четверых людей.
Не отставали немцы и в издевательствах — по словам мужчины, немцам было в радость выгонять пленных под дождь и там избивать их. Из-за кошмарных условий и висевшего над людьми психологического гнета, скончалось множество пленных. Как рассказывает Ковалев, трупы выкидывали из бараков в ночи прямо на улицу, поутру собирали в телегу, а дальше — в крематорий. Была и специальная «Зондеркоманда» — немецкие отряды, которые вытаскивали зубы с золотыми и серебряными коронками, а потом убивали людей.
— Кто был в соседних бараках? Преимущественно люди какой национальности находились рядом с вами?
— Народу было много, русских полно. Были и немцы даже, и из Голландии видел народ. Рядом с нами был цыганский лагерь: дети, старики, женщины. Они через проволоку жили. И они баланду нам давали, которая оставалась. А ещё поляки были, которые как-то раз спросили меня: «Знаешь, что такое Катынь? Вы там наших офицеров постреляли», — после чего начали избивать. Да, представь, в одном из самых жутких мест на Земле пленные били других по своей некой неприязни.
— Когда у вас появилась надежда на спасение?
— В 1944 году всех молодых отобрали и переслали в 29-й блок. А всех цыган, которые были в том блоке, про которых я говорил, — сожгли в одну ночь. Крик был жуткий. Сначала расстреляли, а потом вывезли трупы в крематорий. Позже нас всех переселили в этот опустевший барак, и мы увидели то, что осталось от некогда живших там пленных цыган. Волосы, одежды — всё это лежало на полу, и мы, чтобы не замерзнуть, закутались в это во всё. Конечно, мы подумали, что скоро будет и наша очередь умирать. Но, слава богу, через несколько дней к бараку пригнали несколько машин — нас погрузили на них и повезли к железной дороге, где стояли пустые вагоны. Так мы очутились в городе Судеты, в Чехии, в филиале лагеря «Освенцим». Со второго дня нахождения там мы начали работать на радиозаводе. На работу по утрам мы шли под конвоем, в общем, было все то же самое, что и в «Аушвице». Этим мы занимались до конца апреля 1945-го года. Уже тогда стали хорошо слышны канонады артиллерии, самолеты, уже тогда появилась надежда на спасение.
— Как вас освободили?
— Как-то раз на рассвете всех, кто мог идти, погнали из лагеря. Три часа мы шли без остановки, до полного изнеможения. Позже обогнал броневик, и мы шли еще час к населённому пункту. Недалеко от него немцы вдруг сказали нам сесть на землю и нацелили на нас автоматы. Броневик развернулся и тоже нацелил пулемёт — нервы у нас были на пределе. Помню, у одного парня не выдержали нервы, он вскочил и закричал — и его убили. После этого мы даже дышать громко боялись. Однако вскоре мотоциклисты из колонны уехали, и нас почему-то погнали к лагерю назад. По дороге обратно уехал броневик и автоматчики. С нами остались лишь 3 чеха, которые, надев красные повязки, представились коммунистами из подпольной организации и сказали, что берут нас под свою защиту. Уже в лагере они охраняли нас до 4 мая, до дня освобождения пленных из «Освенцима». Так я выжил в этой войне.
В данный момент Евгений Филиппович проживает в Москве, в районе ЮЗАО. Несмотря на скромное убранство в квартире, на жизнь не жалуется, пенсии, как утверждает бывший военнопленный, ему «хватает с головой». Имеет взрослого сына, у которого тоже есть семья. О войне вспоминает со слезами на глазах и дрожью в голосе.
Также на Season Passed: Жаргон лагерей смерти. Освенцим
При поддержке: telegram-канала @Neverwhere.