Вчера, когда я ехала с работы домой, на одной из остановок в троллейбус посадили пожилую женщину. Ее сопровождающая осталась на остановке, сообщив в открытую дверь салона, что женщина заблудилась и живет на Белякова.
К старушке подошла кондуктор, и, получив от нее мелочь на проезд, стала возмущаться:
- Ты чего мне даешь? Тут пятнадцать рублей, а проезд двадцать три!
Бабушка растерянно захлопала глазами, не понимая, чего от нее хотят. Но этот вопрос быстро решили, за старушку заплатил посторонний мужчина и стал ее расспрашивать, куда она едет. По расспросам поняли, что женщина не в себе, я заподозрила, что у нее, может быть, инсульт, и вызвалась проводить ее до поликлиники.
В поликлинике врач осмотрел ее, измерил давление, выдал таблетку капотена и вызвал скорую. Поскольку бабуля не называла никаких контактов, а только все твердила, что у нее есть дочь, мне пришлось оставить свой номер телефона врачам скорой.
В восемь вечера мне позвонили из больницы и велели приезжать и забирать бабушку, поскольку у нее нет инсульта, а контакт есть только мой. Делать нечего, я отложила намерение отдохнуть, и поехала на другой конец города в больницу. Там мне профессионально объяснили, что у бабушки давно уже старческое слабоумие (я не медик, и не могу пересказать в точности диагноз), и что такие больные – не их профиль. Я объяснила, что я ей посторонний человек, и, если ключ, который есть у нее в кармане, не подойдет к тому адресу, что она называет, мне придется передать бабулю в полицию… Медперсонал согласился с этим решением и мы поехали домой.
Надо сказать, что когда я появилась в приемном отделении, Анна Петровна меня не узнала, и в ответ на мое предложение поехать домой всполошилась и стала спрашивать, где Света? Света – это ее дочь и она работает в Москве…
До дома нужно ехать с пересадками, и тут я впервые получила опыт общения с больными с Альцгеймера. Постоянно одни и те же вопросы – а где Света? А с ней ничего не случилось? А вы со Светой работаете? А откуда вы ее знаете? А вдруг она погибла? И зачем она ездит в эту Москву?... – и все в том же духе, по кругу. Меня радовало то, что бабуля четко называла свой адрес и домашний телефон , и что у нее в кармане были ключи. Я выяснила, что у нее еще есть внучка, которая учится в университете, что ее зовут Леночка. Что сама старушка живет одна, и что ее дочка – очень хорошая, большой души человек. И что одной жить плохо.
Ключ к двери подошел, старушка уверенно сначала открыла подъезд домофонным ключом, а затем и квартиру. Я пошла с ней, чтобы найти в доме какие-нибудь записи с номерами телефонов и дозвониться хоть до кого-нибудь из родных, к тому же Анна Петровна очень просила меня зайти к ней. В ее доме я испытала шок. Нет, не от беспорядка и запущенности, с этим все более или менее в норме, а от того, что в довольно ухоженной, с современным ремонтом квартире все признаки того, что здесь никто не живет. Представьте себе двуспальную кровать под дорогим покрывалом, на которой разложены какие-то сумки, обувные коробки, одежда какая-то, стопки книг. В другой комнате на диване лежит гладильная доска, коробки, разные вещи. Других спальных мест я не обнаружила. На кухне на столе давно засохшая корочка хлеба, какие-то бумажки, баночки, грязной посуды нет. В холодильнике, кроме банок с чем-то, невскрытый йогурт и запакованные пирожные. Тумбочка в прихожей со сломанным ящиком и дверцей без ручки завалена пустыми флаконами из-под духов и кремов. Здесь же какие-то винтики и пластмасски. В зале в стенке красиво расставленный хрусталь и безделушки, и тут же брошены старые поделки – скрапбукинг, аппликации. Еще книжки, блокноты, все в пыли.
Мне удалось отыскать записанный на бумажке номер телефона без опознавательных знаков. Это оказался номер учительницы Леночки, и когда это выяснилось, женщина с другого конца провода сказала мне, что она хорошо знает Анну Петровну, что та всегда интересовалась школьными делами внучки. Еще рассказала, что в последнее время при встречах на улице все просит проводить ее на остановку, чтобы поехать искать дочь… Учительница еще кое-что поведала, что бабуля продала свою квартиру и отдала деньги дочери, чтобы они обставили новую квартиру, что эту квартиру она подписала на внучку. А еще она пошла, покопалась в своих бумагах и нашла телефоны Светы, Лены, и зятя Анны Петровны, сказав при этом, что звонить лучше сразу отцу, он быстрее решит вопрос. Но я сначала позвонила женщинам. У внучки телефон заблокирован, Светлана не взяла трубку. Зятю я уже не стала звонить с телефона в квартире, а набрала со своего мобильника, и он ответил. Сказал, что Света работает в Москве медсестрой (!), и что он сейчас ей скажет, чтобы она позвонила матери. Впредь обещал запирать бабушку дома, чтобы она не смогла никуда уйти, и еще обещал нанять сиделку в ответ на мои слова, что таких людей нельзя оставлять без присмотра. Я дала трубку бабуле, чтобы она поговорила с зятем у убедилась, что с дочерью, с этим человеком большой души, все в порядке. Мужчина так громко разговаривал, что я услышала, как он отчитывает тещу: «Вы что там вытворяете?!...»
Анна Петровна все никак не хотела снимать верхнюю одежду и все порывалась пойти к дочери, ведь Леночка там одна… Я еле уговорила ее раздеться. Меня она тоже не хотела отпускать, просила посидеть с ней, хоть поговорить. Но время-то уже позднее, мне на работу завтра, да и вообще, я в чужой квартире. Я уже хотела уйти, но тут, наконец-то, зазвонил телефон, звонила Света. Отчитав мать, стала ее расспрашивать, Ну, старушка объяснила ей, что «вот тут с ней женщина, которая работает вместе с ней (со Светой)»… Я взяла трубку и все ей объяснила. Оказывается, она уже в курсе, что мать возили на скорой в больницу. Высказала возмущение, что ее там не оставили, а заставили незнакомого человека возиться со старухой, посетовав при этом: «Конечно! Кому нужно это старье?...» Для себя я сделала вывод, что в поликлинике уже знают бабулю, раз так быстро сообщили дочери. Зачем же тогда было отправлять в сосудистое отделение?..
Я ушла с тяжелым сердцем, пока старушка беседовала с дочерью. Дома выпила снотворное, потому что без него заснуть не было никаких шансов. Утром перед работой позвонила бабуле, чтобы убедиться, что та дома и никуда не ушла. Анна Петровна тут же взяла трубку – видно сидела рядом и ждала звонка…
Люди, что это такое? Это не ток-шоу с Малаховым или Гордоном, не передача «ПравДа!». Это реальная жизнь, люди, живущие на нашей улице и улыбающиеся нам при встрече, обычные добропорядочные граждане. Понятно, что эта Света в конце своей жизни тоже может остаться вот так вот одна – беспомощная, плохо соображающая в большой современной квартире. Может быть, такие вот поступки, когда люди бросают беспомощных родителей на произвол судьбы, уже надо внести в уголовный кодекс? Ведь это, по сути, завуалированное убийство.
(История подлинная, увы, но имена я изменила…)